"Многие молодые люди, — пишет он, — ищут сейчас замену формальной религии. В шестидесятые годы они нашли — и вновь потеряли — свою Мекку, а теперь… после Уотергейта и Вьетнама они снова разочарованы. Притягательная сила научно-фантастических фильмов связана с поисками религии".
Хаос и разрушение, которые обрушил на головы зрителей американский квазифантастический кинематограф, вполне способны породить апокалиптическую тягу к концу света. Тем более что, по словам кинокритиков, в такого сорта лентах запечатлена "поразительная красота опустошения".
"Что произошло? — задается тревожным вопросом Бен Бова. — Как сумела фантастика опередить все другие киножанры? Что заставляет вполне нормальных людей тратить 4–5 долларов, чтобы в шестой раз пойти на тот же фильм? Психологи и социологи по-всякому сейчас выкручивают свои заумные теории, пытаясь объяснить этот "феномен фантастики". И отвечают: "Назовите это страхом перед будущим, техническим прогнозом или еще как-то, но американцы сейчас все чаще задумываются о завтра. Мы демонстрируем против сверхзвуковых самолетов, атомных электростанций и генетических экспериментов, опасаясь, что они могут принести много вреда в будущем. А оно и предстает перед нами в фантастических фильмах, или по крайней мере мы видим, каким оно может быть в разных вариантах".
Бегство от реальности? Да, но, как говорит Айзек Азимов, фантастика — это "бегство в реальность". В период "великой депрессии" публика валом валила на комедии, а сейчас, когда Америка тоже переживает кризис, мы смотрим фильмы, которые говорят, что жить — значит постоянно меняться, что завтра будет совершенно непохоже на сегодня".
Жаль, что под конец американскому фантасту изменяет принципиальность. Несмотря на волнующие панорамные кадры, на красочную экзотику иных миров и многообразную причудливость иных форм жизни, будущее рисуется как унаследованное без каких бы то ни было социальных катаклизмов настоящее. Разумеется, в его наиболее оптимальном варианте.
Захватывающая зрелищность, глобальные страсти, невиданная совершенная техника и открытый конфликт между злом и добром ("плохие парни" клингоны и "хорошие парни" "Энтерпрайза") — все это призвано лишь утвердить навечно идеалы истаблишмента.
Словно надмирное распятие Сальвадора Дали, повисшее в галактической бездне.
Западногерманский публицист Ганс Блюменберг в своем обзоре новинок научной фантастики, опубликованном в еженедельнике «Цайт», замечает по поводу "Звездных войн":
