— Я вас должна предуведомить, что поэма, сочиненная мною, взята из истинного случая, из жизни одной моей знакомой… Судьба ее была удивительна, вы увидите сами.
Литературная дева откашлянулась, сделала движение вроде польки, и произнесла:
В одной из деревень губернии Тамбовской…
— Я должна предуведомить, — сказала она остановись, — что происшествие случилось в Московской губернии; но я отнесла его к Тамбовской; это было необходимо, потому что все лица поэмы моей еще живы… сверх того, я переменила имена…
В одной из деревень губернии Тамбовской…
Жил некто, коего мы имя умолчим,
А назовем примерно: Полозовской…
— Полозовской? Верно, Денис Иванович, — сказала почтенная старушка. — Любопытно послушать про него. Вы, стало-быть, знакомы с ним?
Литературная дева смутилась.
— Я никак не думала, — сказала она, — что выдуманная мною фамилия существует, я ее заменю…
Итак, рассказ свой продолжим.
Он был женат; его супруга
Была подобие и ангела и друга…
— Ну, в этом прошу извинить, я их коротко знаю: всегда жили как кошка с собакой.
— Ах, боже мой, я не о том Полозовском пишу, который вам известен; это не Полозовский, а положим, хоть Зимовский.
— Такой и фамилии нет во всей Тамбовской губернии; все помещики до одного мне известны; может быть Сановский, да он холостяк.
— Я повторю известный стих: «Но что нам нужды до названья, положим, что звалась Маланья».
— Кто? Жена-то Дениса Ивановича?… Извините!
— Это не мои стихи-с и не относятся к поэме, — отвечала презрительно литературная дева, — это стихи Дмитриева.
— Дмитриева? Так кто ж их не читал?… Прощайте, матушка Степанида Ильинишна!
— Что это? Куда ж вы?
— Пора, nopa!
— Да ведь вы хотели в вистик сыграть?
— Да когда ж, матушка, мы сядем? В полночь? Если играть, так играть; золотое время терять нечего!.. Вы играете?
— С величайшим удовольствием, — отвечал Дмитрицкий.
Между тем вся публика, совокупившись в гостиную слушать поэму, во время возникшего спора чинно разбрелась по комнатам; в гостиной осталась партия виста да озлобленная литературная дева.
Хозяйка из приличия сказала было ей: «Уж извините, до другого разу»; но она, ни слова не отвечая, крикнула:
— Григорий Иванович, поедемте! — присела и вышла из гостиной.
— Что это за халда, матушка, выдает стихи Дмитриева за свои?
— А бог ее знает! Григорий Иванович привез за сочинительницу стихов.
— Сочинительница! Я тотчас вывела ее на чистую воду; вздумала выдавать историю, что случилась с Денисом Ивановичем, за свою! Ведь, как вы думаете, она уверена была, что здесь никто его и не знает; а я как назло тут.
