— Дома Лычков? — А! и ты приехал? Куда ж к нему? — Сюда, наверх? — А! здравствуй. Не рано ли? Я прямо из канцелярии: дело, братец, черт бы драл, думал до полночи задержит!
— Что ж это? Кто это? где ж Миша? — повторял Памфил Федосеевич, слыша, что восклицания вперебой все глуше и глуше, и только крикливые голоса и топанье стали раздаваться над потолком.
— Да что ж это за дурак Миша? Увел их к себе вверх, — продолжал Памфил Федосеевич, воротясь в гостиную. — Вверх ушли, матушка!
— Ах, батюшка, да придут!
— Чу! Кто-то еще приехал!
Снова в передней шум, говор, и снова все ушло вверх.
Еще кто-то приехал, и еще, и еще; над залой и гостиной такая топотня, что ужас.
Степанида Ильинишна не усидела, выбежала в залу, где Памфил Федосеевич и Лукьян Анисимович стояли в недоумении.
— Это бог знает что! — вскричала было Степанида Ильинишна, — там черти возятся!
Вдруг кто-то подъехал, Степанида Ильинишна бросилась в гостиную, дверь отворилась.
— А! Григорий Иванович!..
Вслед за Григорьем Ивановичем вошла, в огромных белокурых локонах, полная томная луна, водруженная на гибкий, зыблющийся стан, в раздутом шелковом платье, на крепко накрахмаленной шумящей юбке.
— Домна Яковлевна, — сказал Григорий Иванович, — известная по своим сочинениям…
— Ах!.. За счастье поставляем, что вы сделали честь пожаловать; покорнейше прошу… Степанида Ильинишна!. Вот… Григорий Иванович сделал нам удовольствие…
— Я желала познакомиться с вами… Я так много слышала… — произнесла дева-поэт, приседая перед Степанидой Ильинишной.
— Очень приятно, очень нам приятно… Покорнейше прошу… Вы проводите также время в стихотворениях?
— Да-с, это любимое мое занятие.
— Это очень приятное занятие…
— Да-с, имея способность, нельзя жертвовать ею для каких-нибудь пошлостей…
Домна Яковлевна не успела кончить речи, как вошел Иван и дал знак барыне, что, дескать, кое-что нужно сказать.
— Извините, — сказала Степанида Ильинишна, выходя. — Что тебе?
— Михайло Памфилович приказал подавать чай.
— Это что! Чай? Кому?
— Да там много гостей у Михаила Памфиловича. — Что ж это он туда их завел? А?
— Не могу знать-с; только там их очень много; такие все бойкие господа.
— Скажи Мише, что здесь…
— Кто-то приехал! — сказал Иван, побежав в переднюю. Приехали Гуровы, знакомые, а потом еще знакомые, а вслед
за этими знакомыми Саломея Петровна.
— У вас вечер литературный, Степанида Ильинишна? У вас будет известный поэт, — сказала Саломея.
— Да-с, литературный.
— Неужели? Ах, боже мой, мы и не знали!
