На другой день я получила от него записку на карточке:
„Надеюсь, что глазок и ножка поправляются… до сих пор хожу, как в чаду. Постараюсь возможно скорее приехать. Ники“».[13]
И он действительно вернулся, и его настойчивые ухаживания одновременно льстили и беспокоили родителей Матильды, тем более что красавица-дочь более не скрывала своей привязанности к царевичу. Последний являлся каждый или почти каждый день – то один, то в компании своих кузенов, юношей великокняжеского звания. К дружеской компании присоединялась и старшая сестра Матильды – здесь весело танцевали, пели хором, наряжались, тайком попивали шампанское. Николай вручил даме своего сердца золотой браслет с крупным сапфиром и мелкими бриллиантами. На конских состязаниях он посылал ей цветы в ложу, а однажды подарил ей свою фотографию с надписью: «Здравствуй, душка». Вскоре эта идиллия стала предметом пересудов в русском великосветском обществе.
Однажды вечером к Матильде по приказу государя явился полицмейстер для установления личностей находившихся у нее лиц. Вот что писал на этот счет в своем дневнике публицист А.С. Суворин, издававший крупнейшую газету «Новое время»: «Наследник посещает Кшесинскую и… ее (многоточие в оригинале. – С.Л.) Она живет у родителей, которые устраняются и притворяются, что ничего не знают. Он ездит к ним, даже не нанимает ей квартиры и ругает родителя, который держит его ребенком, хотя ему 25 лет. Очень неразговорчив, вообще сер, пьет коньяк и сидит у Кшесинских по 5–6 часов, так что очень скучает и жалуется на скуку».[14] Страсть царевича к без пяти минут царице сцены не оставила равнодушной и Ея Превосходительство А.Ф. Богданович, супругу ярого монархиста генерала Богдановича:[15]«Цесаревич серьезно увлечен танцовщицей Кшесинской 2-й, которой 19 лет. Она не красивая, не грациозная, но миловидная, очень живая, вертлявая, зовут ее Матильдой. Цесаревич говорил этой „Мале“ (так ее зовут), что упросил царя два года не жениться. Она всем и каждому хвалится своими отношениями с ним». (Запись от 21 февраля 1893 года.)
Безразличная к этим салонным сплетням Матильда хотела теперь только одного – выбраться из-под родительского крова и обзавестись собственным уголком. «Встречаться у родителей становилось просто немыслимым. Хотя Наследник, с присущей ему деликатностью, никогда об этом открыто не заговаривал, я чувствовала, что наши желания совпадают… Я сознавала, что совершаю что-то, чего я не имею права делать из-за родителей. Но… я обожала Ники, я думала лишь о нем, о моем счастье, хотя бы кратком…»
