Таня лукаво усмехнулась.
— У тебя модное имя, Сергей, — заговорила она со мной. — Хорошо, что сейчас вернулись к простым народным именам. Сергей, Татьяна, Патриций. Ты заметил, что все реже дают имена по старинке — по названиям звезд и созвездий? Звучные имена… Вега! Посмотри на нее, ей так подходит это красивое звездное имя. Правда ведь?
Стройная и высокая Вега Лазукович и в самом деле отличалась незаурядной красотой. Несколько, правда, холодноватой. Но умные серые глаза оживляли ее строгие и правильные черты.
— А теперь посмотри на моего любезного братца. — Густые ресницы Тани затрепетали от еле сдерживаемого смеха.
— Татьяна! — Орион сурово повысил голос и погрозил крепко сжатым могучим кулаком.
Я невольно улыбнулся. Орион грозно сдвигал брови, стараясь, чтобы кулак выглядел устрашающе. И все напрасно. Удивительная вещь: от увесистого кулака так и веяло неистощимым добродушием. Мои новые знакомые покатывались со смеху, глядя на отчаянные усилия Ориона придать своему жесту свирепость.
— Да, да! Взгляни на него. — Таня подняла вверх указательный палец и торжественно продекламировала: — О-ри-он! Услышав гремящие, фанфарные звуки имени, поневоле вообразишь стройного и гордого красавца. А посмотри на конкретного носителя звонкого имени. Какой кошмар! Какое нелепое несоответствие. Это же медведь, неповоротливый, косолапый медведь.
— Ну ладно, Таня, хватит, — взмолился Орион. — Давайте обсудим предложение Сергея. По-моему, толковое предложение. Согласны? Тогда тушите костер и собирайтесь.
Орион, сидевший по-турецки, вскочил на ноги с легкостью кошки. «Не такой уж медведь», — подумал я и направился вслед за ними убирать палатки. Помощи, однако, не потребовалось. Орион протянул руку к стержню, металлически сверкавшему над палаткой. И стержень погас, целиком уместившись в огромной руке. А палатка как будто растворилась. Заструившись, она исчезла в стержне. То же самое Орион проделал с другой палаткой, а стержни сунул в карман.
Через десять минут я, стараясь меньше опираться на палку, вел всех к хижине. «Кто они? — ломал я голову. — Из какой эпохи? И как им объяснить, кто я и откуда?»
А тут еще Орион смущал. Он шагал рядом и поглядывал на меня с таким выражением, будто силился что-то вспомнить.
— Где-то я тебя видел, — промолвил он. — Но где?
— Наверное, в учебнике литературы, — отшучивался я. — Говорят, что похож на Маяковского — поэта двадцатого века.
Лес наконец кончился, и мои спутники ступили на цветущий ковер поляны. От согретой солнцем росистой травы поднимался легкий пар, окутывая хижину колышущейся кисеей.
