— А вы сильный человек, — с восхищением прошептала Элора. — Еще никому не удавалось нейтрализовать ноки.
А вокруг продолжали конвульсировать. Я вообразил себя в этой толпе. Представил, как среди кукольных «техносферных» людей извивается высокий атлет с серебристыми висками. Несоответствие было до того комическое, что я расхохотался. Поняв меня, рассмеялась и Элора. Посетители с изумлением уставились на нас: здесь редко смеются.
— Уйдем отсюда, — внезапно предложила Элора. — Мне здесь боязливо.
— Боязно, — поправил я ее. — А точнее сказать — страшно.
По дороге в Институт времени мы часто задерживались на безлюдных верхних эстакадах. Я учил Элору русскому языку. Ей очень нравились стихи, образные народные выражения и жаргонные словечки. Сильное впечатление произвели на Элору туманные и музыкальные стихи раннего Блока.
— Как красиво, — шептала она.
В институте ночью никого не было. На плоской и широкой крыше здания стояла маленькая летательная машина — личная аэрояхта Элоры. На ней и улетела она к дворцам Великих Техников — к отцу. На прощание сказала:
— Постараюсь почаще бывать у матери. Мы с тобой тогда… Как это? Наболтаемся. Побольше стихов… Занятие нехорошее, но с Хранителем можно, — рассмеялась она, а потом с грустью добавила: — Мне жаль расставаться. Но мы скоро встретимся.
Однако на следующий день меня ждала другая встреча. В ожидании синтетического блюда я сидел утром за пустым столиком. От неожиданности вздрогнул, услышав за спиной знакомое гоготание:
— Га! Га! Провокатор!
Рядом сел Хабор, ухмыляясь почти дружелюбно. Тронул меня за локоть.
— А недурная мысль пришла Актинию: возродить идею провокатора в образе человека. Раньше у нас был только журнал-провокатор.
— Журнал?
— Да. Сейчас мало кто знает. В первые годы Электронная Гармония была в большой опасности. Слишком много еще оставалось людей, призывающих вернуться к порядкам былых времен. Как их всех выловить? Генератор Вечных Изречений разрешил тогда издавать единственный журнал, где свободно бы печатались стихи, проза, а главное — полемические статьи. И простачки клюнули… Вышло всего несколько номеров. Имея адреса, хранители без труда выловили миллиона два подписчиков. И сразу стало тише. Га! Га! Га!
Я почувствовал смутное беспокойство. Почему Хабор так откровенен? Может быть, хочет усыпить бдительность? Надеется, что раскроюсь перед ним?..
«Ничего, — успокоил я себя. — Буду осторожен. Во всяком случае, с ним полезно поговорить. Он многое знает».
