Однако контактов не получилось. Мы не понимали, что хотел сказать цветок. Ждали, что будет дальше. Цветок понял наше затруднение и перешел на другой язык — язык запахов. На нас полились чарующие ароматы. Иван блаженно сощурил глаза, погладил бороду и прошептал:
— Он говорит нам какие-то приятные вещи. Комплименты… Феноменально!
Запахи цветущих лугов сменились таким зловонием, что мы зажали носы. Малыш толкнул в бок Ивана и воскликнул:
— Хороши комплименты. Это же крепкое ругательство!
Иван и Малыш рассмеялись. Капитан строго взглянул в их сторону. Остряки присмирели.
Понятливый биоробот вдруг повторил последние слова Малыша.
— …Крепкое ругательство.
Так цветок-дешифратор нащупал звуковую речь. Мы стали учить его русскому языку. Биоробот часто переспрашивал, уточнял значения отдельных слов. Часа через три он сказал:
— Можете идти отдыхать. Завтра встретитесь с представителями планеты.
Представители — их было двое — оказались похожими на людей. Отличались они от нас невысоким ростом, более гибкими в плечах руками. Их выразительные лица были бы красивы, если бы не полное отсутствие волос на голове. Еще одна особенность: между корпусом и руками иногда появлялась перепонка, и они могли летать на короткие расстояния.
Подпорхнув на своих руках-крыльях к цветку, делегаты планеты о чем-то заговорили между собой. Их речь напоминала щебетание птиц. Цветок-дешифратор молчал. Наконец один из представителей приветливо улыбнулся нам и назвал себя.
— Чеи-Тэ, — так примерно перевел имя дешифратор.
— Федор Стриганов, — отозвался капитан.
После знакомства наш планетолог развернул светящуюся астрономическую карту. Тан-Чи, спутник Чеи-Тэ, забраковал ее, сказав, что она неточна. Это нас удивило.
Чеи-Тэ подошел к стене и нажал кнопку. Купол над нами засверкал мириадами звезд. Мы сравнили нашу карту с этой звездной сферой и нашли ряд больших расхождений в расположении и конфигурации созвездий.
— Не надо забывать, — прошептал нам капитан, — что мы побывали внутри чертовой аннигиляции — в этом кромешном аду времен и пространств…
Вероятно, капитан был прав. Сейчас я думаю, что в зоне черной аннигиляции нарушилась односвязность пространства. В этом рваном, лоскутном пространстве наш корабль швыряло как скорлупку на волнах взбесившегося времени туда и сюда. И вынырнули мы оттуда совсем не там, где погрузились.
Чеи-Тэ, ткнув лучиком-указкой в звезду, которую мы называем Альтаиром, сказал:
— Это наше светило — Руада. А это наша планета — Таиса.
