Тревожили меня эти сборища, верховодил которыми долговязый Хендис Хо. Иногда появлялся в этой компании старпом и с усмешкой прислушивался. Но стоило подойти мне или боцману, как раздавался хохот. А Хендис Хо, подняв палец, восклицал:
— Я знаю анекдот еще лучше. Слушайте.
— Хватит, — обрывал старпом. — По местам!
— Не нравятся мне эти анекдотчики, — разделяя мое беспокойство, ворчал боцман.
Через несколько дней я еще больше встревожился: в моей каюте кто-то побывал. Все знали, что я коплю деньги с намерением уйти в отставку и заняться живописью. Но золотые монеты были на месте. Книги? В них кто-то рылся. Но ими мог интересоваться только капитан, а ему я верил, как самому себе. И лишь вечером обнаружил: исчезла лоцманская карта.
— Ерунда, — успокаивал капитан, когда я доложил о пропаже. — Сам же засунул куда-нибудь и забыл. А все опасные зоны мы с тобой, да и боцман тоже, отлично помним.
Так-то оно так. Но без карты я чувствовал себя не совсем уверенно и допустил оплошность: фрегат вошел в полосу густой пылевой туманности. Правда, Двигалась она в том же направлении, что и корабль,
и не могла своим трением воспламенить паруса. Н все же неприятно, когда пыль попадает в глаза и хрустит на зубах. К тому же мы могли сбиться с курса — мгла окутала нас и скрыла звездное небо. Лищ Изумруд размытым зернышком светился сквозь пелену. По нему я кое-как сориентировался и вывел фрегат из тумана.
И ахнул — неописуемое зрелище! Матросы, истосковавшиеся по земному небу, бегали по палубе и, приплясывая, кричали:
— Облака! Облака!
Над нами тянулись клочья и сгустки пыли, похожие на земные облака, — волокнистые, перистые, но чаще кучевые. Они плыли назад и казались летящими на ветру осенними листьями — малиновыми, желтыми, красными, синими, оранжевыми. Подсвеченные разноцветными звездами, они искрились, переливались всеми цветами радуги.
— Прелестный пейзажик, — сказал мне старпом. Случайно получилось или нарочно выбрал это чудное местечко?
Ехидной показалась мне его усмешечка. Знает ведь что залез я в туман по ошибке. И меня словно кольнуло: уж не у него ли лоцманская карта?
Хлопья пыли умчались назад и скрылись. Но одн крохотное облачко все еще висело на горизонте и ка будто даже приближалось. Боцман долго всматривал ся в подзорную трубу, потом подошел ко мне:
— Паруса!
— Здесь? Вдали от торговых путей? Не може быть! — По моей спине побежал холодок страха. Пираты?
Боцман пожал плечами. Вскоре и без подзорн труб все увидели трехмачтовый корабль. Подгоняемы лучами Голубого созвездия и гаснущего, но еще достаточно яркого Изумруда, он мчался на всех парусах и ял нас. Подошел капитан и с недоумением посмотрел на меня. Я развел руками.
