Люди, одетые в кошмарное рванье, которое от грязи давным-давно потеряло своей цвет и казалось сплошь коричнево-серыми лохмотьями, жались к стенам домов. Самые запущенные и вонючие московские бомжи выглядели бы зажиточными ремесленниками на фоне парижан 1746 года.
Трех- и четырехэтажные строения почти что соприкасались кровлями, отчего внизу всегда был полумрак.
— Ну что, вы по-прежнему хотите кричать, что вас похитили и держат в притоне? — насмешливо шепнула Ариадна Парисовна полумертвой от шока мадам Савиной.
— Подайте! Подайте! — донесся истошный вой, когда карета проезжала мимо церкви.
— Брось им, — Ариадна Парисовна сунула Вере Николаевне в руки горсть медных монет, — иначе они своими лапищами сейчас все дверцы уделают, да и близко нищих лучше не подпускать. Тут и туберкулез можно подхватить, и даже проказу.
Мадам Савина тут же швырнула в грязь деньги. Нищие тут же повалились в отвратительную жижу и начали драться друг с другом за медные гроши.
— Один миллион нищих в городе, где всего четыре миллиона жителей, задумчиво произнесла Ариадна Парисовна, — с ума сойти…
— Эти люди обделены божьей благодатью, — пожала плечами мамаша Пуатье, — только благородные люди достойны лучшей доли. Участь черни — копаться в земле и производить нужное количество солдат.
— Это очень плохо кончится, — лаконично ответила госпожа Эйфор-Коровина.[3]
Незаметно карета выехала на мощеную мостовую, трясти стало намного сильнее.
Зато на мостовой было немного чище, хотя по краям все равно текли нечистоты. Нищих по дороге почти не попадалось, зато появились патрули в черных плащах и стражники в будках.
— Бастилия, — Ариадна Парисовна показала на огромную каменную стену.
Вера Николаевна высунула голову наружу и так и не смогла опустить шею. Наверх, казалось, что под самое небо, уходили толстые каменные стены круглого здания. Бастилия висела над мадам Савиной будто корабль-призрак, будто диковинный, невероятный фантом! Но она была настоящей, реальной! Можно выйти и потрогать ее руками!
— Этого не может быть, — пробормотала Вера Николаевна.
Она не верила своим тазам. Казалось будто она находится в центре гигантской съемочной площадки… Сейчас скажут: «Снято» и мадам Савина спокойно выйдет из огромного павильона на улицу, где будут в два ряда ехать машины, звонить трамваи, сверкать витрины магазинов…
— Этого не может быть, — снова повторила она, продолжая глядеть на происходящее, не моргая.
— Так только сначала кажется, — отозвалась Ариадна Парисовна.
