— А что будет сейчас? — спросил капитан Гротон.
Она понимала, что его это интересует с военной точки зрения; он уже не притворялся, что пришел поучаствовать в светском мероприятии.
— Теперь все разойдутся в разные стороны, — ответила Сьюзен. — Некоторые пойдут на площадку возле школы, где устраивается благотворительный пикник, но большинство соберется снова только к вечеру, когда начнется фейерверк. Это будет около девяти тридцати или в десять часов.
— Тогда я возвращаюсь на базу, — кивнул Гротон.
— Благодарю вас, капитан, — проговорила Сьюзен, стараясь справиться со смешанными чувствами.
Он серьезно посмотрел на нее:
— Я всего лишь выполняю свой долг.
В тот вечер в новостях по телевидению показали праздник в Оканогган-Фоллз, сравнив его с ситуацией в Ред-Блафф, где был объявлен строжайший комендантский час, фейерверки запретили, а пустые улицы патрулировали танки ватесунов.
Неделю спустя Сьюзен позвонила капитану Гротону, и трубку взял лейтенант Агуш.
— Он не может с вами поговорить, — безразличным тоном сказал ватесун. — Он умирает.
— Что? — опросила Сьюзен, полагая, что ослышалась.
— Он заразился каким-то человеческим заболеванием.
— Врача вызывали?
— Нет. В этом нет необходимости. Он скоро умрет.
Спустя полчаса Сьюзен уже была в штабе ватесунов, с аптечкой в руке. Когда лейтенант понял, что эта женщина настроена не менее решительно, чем бойцы штурмовых отрядов, он не стал оказывать ей сопротивления, а провел ее в комнату капитана. Он по-прежнему не проявлял никакого беспокойства по поводу близившейся кончины своего командира.
Капитан Гротон понурившись сидел в кресле в своей строгой гостиной, где все же чувствовалась домашняя атмосфера. Внешность его изменилась еще более заметным образом: теперь он был даже по человеческим меркам высок и строен, а черты лица его стали определенно человеческими. При неярком освещении его можно было принять за обычного человека.
За очень несчастного обычного человека. Глаза у него покраснели, лицо было небритым (Сьюзен с удивлением заметила, что у него появились усы и борода), и голос его прозвучал, как хриплое карканье:
— Сьюзен! Я как раз думал, что мне следует поблагодарить вас за вашу доброту перед тем, как я… — Он не договорил, потому что чихнул.
Все ее внимание было по-прежнему поглощено его внешним видом.
— Вы превращаетесь в человека, не правда ли? — спросила она.
— Ваши микробы, судя по всему, так и решили. — Он откашлял слизь. — Я заразился чрезвычайно отвратительной болезнью.
