— Не правда. Я просто предположил, что вам не будет так же легко работать со мной, как с судьей, и лучше бы вы поискали другое место. И, думаю, я тогда назвал вас другим словом — «девчонка».
— Ничего вы не предполагали, а намеренно оскорбляли меня, — с горечью вспомнила Ванесса. — Вы намекали, что я не смогу выполнять свои обязанности из-за своего пола, и подразумевали, что я получила эту работу, оказывая каким-то образом влияние на дряхлого старика. Судья не был дряхлым, и вы знали это, поскольку адвокат, должно быть, совершенно ясно дал вам знать, что завещание имеет законную силу. Вы просто пытались вынудить меня бросить работу! — в сердцах вскричала она. — Ну, так я рада, что отказалась!
Ни за что на свете она не призналась бы ему, что ее удержала трусость, а не стремление доказать, что он ошибается. Даже его скользкие намеки не смогли заставить ее покинуть эту безопасную нору, которую она для себя вырыла. Уайтфилду была нужна она, и ей был нужен Уайтфилд. Здесь ее знали только по имени и по работе, но не по ее репутации.
— Но я была совсем не девчонка! — сердито закончила она, полная решимости противоречить ему во всем. — Мне было двадцать, и я всегда выглядела старше своего возраста. — В этом крылась ее погибель — спокойный независимый вид в сочетании с возвышающимся, как Эверест, телом представляли для определенного типа мужчин вызов хотя бы потому, что зрелище было столь величественное. Такое великолепное одиночество просто необходимо было покорить…
— Но мне вы показались именно долговязой, неуклюжей девчонкой, медлительной, как дождливая неделя, угрюмым подростком с привычкой мерить меня таким взглядом, как будто я какая-то низшая форма жизни. Не удивительно, что мне не хотелось, чтоб вас мне навязали! И почему, вы думаете, я не стал и дальше пытаться избавиться от вас? Если смотреть со стороны, вы особенно не суетитесь, а работа всегда выполнена, и в доме всегда все в порядке, как в хорошо налаженном механизме… Если бы у вас не было таких потрясающих способностей, я бы никогда не доверил вам надзор за реставрацией дома. И вы оправдали это доверие…
Ванессе вдруг подумалось, что его мнение о ней изменилось бы, если бы он узнал о ней правду… не только о вчерашней ночи, но обо всей этой отвратительной истории, побудившей судью предложить ей работу, и о ее постыдном бегстве из Англии.
Как бы он реагировал, если бы она сейчас выложила ему все начистоту? Скорее всего, испытал бы шок, ужас, отвращение. Все это она уже видела раньше, со стороны людей далеко не таких привередливых, как Бенедикт Сэвидж, людей, считавшихся ее друзьями.
