Она не доверяла этой его внезапной общительности. Раньше он никогда не обнаруживал склонности обсуждать вопросы литературы или философии со своим дворецким… или «исполнительным помощником по домашнему хозяйству», как он предложил переименовать ее должность, но Ванесса уничтожила эту идею на корню. Она дворецкий и гордится этим. Этому ее учили, и это было у нее в крови. Ее отец-англичанин был дворецким в величественном британском имении, бывшем его полной епархией; день за днем девочка видела, как он управлял делами, а ведь это был не только дом, но и родовая усадьба, к тому же имеющая 300-летнюю историю. Ванесса лелеяла надежду, что когда-нибудь займет такое же положение, но, как она обнаружила, жизнь довольно жестоко расправляется с юношескими амбициями.
— Нет? Меня это удивляет. Я думал, вы как раз сильны умением справляться с неожиданным. Ведь у вас никогда не было проблем, несмотря на самые причудливые прихоти моих гостей.
— Я не говорю, что не справляюсь, — пыталась оправдаться Ванесса. — Я просто сказала, что не очень хорошо воспринимаю неожиданности — я имею в виду в личном плане. У меня внутри все… — Она уже жалела, что сказала слишком много. Он пристально наблюдал за ней, что еще больше усиливало ее тревогу.
— Приноравливайтесь ко мне. В конце концов, вы можете себе это позволить. Вы же знаете, что я не могу вас уволить, — внезапно сказал он.
— Не можете? — переспросила Ванесса, чувствуя здесь непредвиденную ловушку.
— Ведь тогда я бы поставил под удар все, что здесь делаю, ведь так?
— Разве? — Теперь Ванесса была уже озадачена.
— Вы могли бы на целые годы связать мне руки судебными тяжбами…
— Я могла бы?..
Ее реакция была слишком быстрой, и в ней читалось любопытство. Бенедикт сощурил глаза. Ванесса выпрямилась и расправила плечи, характерным движением выставив вперед подбородок, чтобы подчеркнуть свое физическое превосходство.
— Я могла бы, не так ли? — повторила она, с изрядной долей угрозы, однако не смогла скрыть многозначительного колебания.
— Вы могли бы?
— Да. — Не сознавая этого, Ванесса закусила полную нижнюю губку.
— А каким образом вы бы сделали это?
Она была в еще большем недоумении, а выражение его голубых глаз сулило бурю и предвещало, что ей не выплыть. Казалось, его что-то забавляет и — все внутри у нее перевернулось — вызывает сочувствие!
— Ну, я… я…
— Вы не знаете, да? — мягко произнес он. — Вы совершенно не представляете, о чем я говорю.
Она выпятила подбородок еще сильнее.
