Он почти уже проехал мимо гостиницы, как вдруг заметил машину Стейси Миллман на подъездной дорожке.
* * *
— Вы приехали в самое хорошее время, лучше не бывает, — сказала Пэм Рокка. — Наплыв туристов еще не начался, у меня много свободных комнат, и Вы можете рассчитывать на приличную скидку.
— Это было бы чудесно, — улыбнулась Стейси и опять потерла затылок, глядя на длинную витую лестницу, которая вела на второй этаж. Перспектива подъема по лестнице ее не вдохновляла.
— А нет ли у вас комнаты на первом этаже? — спросила Стейси.
— Есть, только здесь они меньше, потому что это были комнаты горничных. Но они тоже со всеми удобствами, как и большие комнаты наверху. Расположены они в задней части дома, так что хождение по этому этажу вас беспокоить не будет.
Пэм повернула регистрационную книгу так, чтобы Стейси могла вписать свои данные. Когда Стейси, указав свою фамилию и адрес, вернула книгу в прежнее положение, по лицу хозяйки гостиницы пробежала какая-то странная тень.
— У вас где-то здесь родственники? — спросила Пэм.
— Нет. По крайней мере… Но почему вы спросили? Моя фамилия показалась вам знакомой? — От всплеска надежды у Стейси перехватило дыхание.
Пэм нахмурилась.
— Нет, что вы. Совсем нет. — Она захлопнула книгу, постаравшись не встретиться со Стейси глазами. — Просто вы очутились так далеко от дома.
— Я художница, — сказала ей Стейси, — и решила сочетать работу с поездкой куда-нибудь, где я еще не бывала. Здесь я уже видела столько живописных мест!
Пэм снова казалась спокойной. Она посмотрела Стейси в глаза.
— Да, и день за днем наш край будет хорошеть. Сколько вы рассчитываете здесь пробыть?
— Ну, несколько недель, наверное. Нужно уже сейчас назвать точный срок?
— Нет. Просто поставьте меня в известность до первого июня. Мои первые гости, заранее заказавшие номера, приезжают десятого.
Комната Стейси оказалась точно такой, как она и ожидала, судя по тем чудесным архитектурным деталям, которые она успела заметить. Надпись на вывеске над входом гласила, что здание было построено в 1880 году, и дом действительно обладал характерными чертами викторианских прибрежных гостиниц конца девятнадцатого и начала двадцатого века, включая «вдовью дорожку» на крыше дома.
Окна выходили на обширную лужайку с разбитыми на ней клумбами, которые должны были скоро запестреть цветами. Но уже сейчас Стейси чувствовала себя в комнате будто в саду — из-за цветочного рисунка на оконных занавесках и обивке стульев, из-за покрывала на кровати — с орнаментом из листьев. В небольшой ванной стоял старомодный тумбовый умывальник, который мог бы показаться неуместным рядом с современной узкой душевой кабиной, если бы не ситцевая занавеска с цветочным узором, висевшая поверх пластиковой.
