Валентина сделала паузу, а затем продолжала:
– Сегодня наши коллеги в Российской Федерации на удивление открыты и готовы к сотрудничеству. Они делятся даже такими сверхсекретными прежде данными, как информация о случаях аварий на атомных подводных лодках или утечек нервно-паралитического газа. Обо всем, кроме этого происшествия. Во всех документах, связанных с историей бывших советских военно-воздушных сил, к которым нам был предоставлен доступ, мы не нашли ни одного упоминания об исчезновении в марте 1953 года в ходе выполнения какого-либо задания самолета из эскадрильи «Ту-4».
– И уж тем более об исчезновении самолета с двумя тоннами спор сибирской язвы на борту? – спросил Смит.
Она покачала головой, а затем отбросила упавший на лоб черный локон.
– Ни единого намека – до тех пор, пока русские сами не подняли этот вопрос, обратившись к нашему президенту. Информация о грузе биологического оружия могла быть скрыта из соображений безопасности, но дело в том, что русские уничтожили вообще все данные, касающиеся этого самолета и его экипажа. Им почему-то срочно понадобилось стереть всю эту информацию. И, как мне кажется, они заговорили об этом «Быке» сегодня только потому, что о нем стало известно всему миру.
Несколько секунд Смит смотрел мимо Валентины в ярко освещенный иллюминатор, обдумывая услышанное.
– Это интересно, – медленно проговорил он. – А меня все время мучает другой вопрос: зачем понадобилось загружать активное биологическое оружие на борт самолета, выполнявшего тренировочный полет? Ведь для учений логичнее было бы использовать нейтральный и безвредный агент – какой-нибудь невинный порошок вроде толченого мела.
Валентина пожала плечами.
– Так думаете вы и я, но ведь мы не русские. Они думают и поступают иначе. Вспомните чернобыльскую катастрофу, – продолжала она. – Мы бы не стали строить огромный реактор с легковоспламеняющимися графитовыми стержнями, а они построили. Мы бы не стали строить ядерный реактор без надежного защитного антирадиационного купола, а русские построили. И мы не стали бы проводить целую серию испытаний на прочность на работающем ядерном реакторе, а русские, без сомнения, это делали. Так что попытки объяснить поступки русских, пользуясь нашей логикой, не имеют смысла.
Смит кивнул.
– Тогда не будем и пытаться. Обсудим кое-что другое. Мне хорошо известно сегодняшнее состояние дел в области российских биовооружений, вы же являетесь экспертом по аналогичным советским системам. Как по-вашему, существует ли возможность того, что на борту бомбардировщика могла находиться не просто старая добрая сибирская язва, а что-то иное?
