— Скажите ради Бога, что вы со мною сделали? — повторил он.
— Ты не узнал меня, — прошептала девушка, печально улыбаясь. — А я ведь подмигнула тебе, дала понять, что я не цыганка. Я гречанка.
— Греция! — воскликнул Гаврилеску, вскакивая на ноги. — Бессмертная Греция!
Усталость его точно рукой сняло. Он слышал, как забилось его сердце, и неизъяснимое блаженство теплой волной разлилось по всему телу.
— Когда я был влюблен в Хильдегард, — в радостном волнении продолжал он, — я мечтал только о том, чтобы совершить вместе с ней путешествие по Греции.
— Ты был глуп, — прервала его девушка. — Надо было не мечтать, надо было любить ее…
— Мне было двадцать лет, а ей не исполнилось и восемнадцати. Она была красива. Мы оба были красивы, — прибавил он.
В это мгновение он заметил, что за странный костюм был на нем: длинные, широкие панталоны, напоминающие шаровары, и короткая шелковая туника золотисто-желтого цвета. Глядя в зеркало, он с трудом узнавал себя.
— Я мечтал, что мы отправимся в Грецию, — помолчав, продолжал он уже спокойнее. — Нет, это было больше чем мечта, она начала уже сбываться, потому что мы решили отправиться в Грецию вскоре после свадьбы. И тогда что-то случилось. Господи, что же случилось? — Он схватился за виски. — Был вот такой же, как сегодня, жаркий, ужасно жаркий летний день. Я увидел скамейку, направился к ней и тут почувствовал, как зной рассек мне темя, точно саблей… Нет, это из рассказа полковника Лоуренса, я слышал, как студенты читали его наизусть, когда ждал трамвая. Ах, если бы у меня был рояль! — воскликнул он в отчаянии.
Девушка вспорхнула с ковра и, схватив его за руку, прошептала:
— Пошли со мной!..
И торопливо повела его, лавируя между ширмами и зеркалами. Она шла все быстрее и быстрее. И вот уже Гаврилеску бежал за ней и хотел было остановиться передохнуть, но девушка не позволила.
— Поздно, — прошептала она на бегу, и снова ему показалось, будто голос ее посвистом долетел откуда-то издалека.
Но теперь голова у него не кружилась, хотя надо было обегать бесчисленные диваны, и мягкие подушки, и сундуки, и ларчики, накрытые коврами, и странной формы большие и маленькие зеркала, вдруг возникавшие перед ними, словно бы их только что поставили на ковре. Из коридора, образованного двумя рядами ширм, они неожиданно вырвались на простор солнечной залы. Две другие девушки ждали их там, опершись на рояль.
— Что ж вы так долго? — спросила рыжеволосая. — Кофе остыл.
