— Два… Три месяца назад. Я не считал.
— По помойкам шатался, полаю, специально, чтобы паршу у бродяг подцепить?
Он вздрогнул и облизнул губы.
— Есть было нечего.
— Вижу, — мой взгляд многозначительно прогулялся по выступающим ребрам. — За что посадили?
Он сгорбился и уставился на собственные колени.
— Могу по базам пробить, — любезно подсказала я. Он зыркнул на меня и, наконец, неохотно разлепил губы:
— Девятая статья.
— Какого кодекса?
— Медицинского.
Преступная халатность, повлекшая за собой смерть большого количества разумных существ. Я знала основные статьи большинства кодексов, какие хуже, какие лучше, но девятая статья нашумела в свое время больше всех, — когда двадцать лет назад в колониях вспыхнули эпидемии. Одна из них унесла жизнь и Айрит, жены Ремо.
— Ты врач? — я приподняла брови в искреннем удивлении. А я–то рассчитывала на потомственного вора в лучшем случае.
— Студент. Был.
— Ну и что натворил?…
Он сжал губы и мотнул головой. Я посмотрела на поникшие уши, нервно сжатые костлявые пальцы и с неожиданной для себя самой жалостью спросила:
— До какого курса хоть доучиться успел, студент?
— До четвертого.
Я удивленно вскинула брови. Какую–такую преступную халатность вообще мог совершить этот вьюнош, едва только начавший обучение? И даже если совершил, кто вообще додумался поручать ему что–то настолько серьезное?…
— Ты что, остался единственным медиком на планете?
Он упрямо мотнул головой, недвусмысленно давая понять, что на эту тему говорить не собирается. Ладно, пока не слишком важно.
Но по базе пробью обязательно.
— Вы меня сдадите?
— Сэбэшникам? Посмотрим на твое поведение. И уголовное дело. Думаю, запись о побеге трудиться искать не стоит?
— Я не сбежал.
— Амнистия? Так быстро? — я саркастически вскинула брови.
— Не знаю.
К моему удивлению, он действительно не знал.
— Какие у меня будут гарантии твоего примерного поведения?
Парень пожал плечами, глухо обронил:
— У меня нет выхода.
Он смотрел на меня черными, как дыры, глазами, в которых плескалась тоска.
И голод. Голод без конца и края…
Меня осенило внезапно — открытием, которое сулило массу неприятностей. Я раздосадовано повела ушами и бросила ему ножницы, разомкнув перемычку на браслетах наручников дистанционным ключом.
— Зачем?
— Ногти остриги. Сам.
«Лаппо» насупился, но покорно начал щелкать туповатым инструментом. Если он и в самом деле понимает, насколько его шаткое положение зависит от меня лично, глупостей делать не будет. Если же нет… Что ж, против силовика в «чешуе» у него нет шансов даже с десантным ножом, не то что с ножницами.
