– Какое? – спросил Модесто.
– Какое средство? – эхом повторил дон Ригоберто.
– Контрастное джакузи, – ответила донья Лукреция, направляясь в свою комнату. Прежде чем за ней закрылась дверь, инженер успел заглянуть в огромную светлую ванную, выложенную белой плиткой и украшенную изразцами. – Ты не наполнишь его, пока я переодеваюсь?
Дон Ригоберто нетерпеливо заерзал:
– И?
Донья Лукреция переодевалась неторопливо, словно в запасе у нее была целая вечность. Надев банный халат и обернув голову полотенцем, она вернулась в ванную. Вода в джакузи энергично бурлила и булькала пузырьками.
– Я добавил ароматическую соль, – смущенно признался Модесто. – Ничего?
– Великолепно, – похвалила донья Лукреция, пробуя воду кончиками пальцев.
Она сбросила желтый халат и с тюрбаном на голове опустилась в джакузи. Инженер подложил ей под голову подушечку. Женщина сладко вздохнула.
– Я могу еще что-нибудь для тебя сделать? (Дон Ригоберто уловил в голосе Модесто едва различимую дрожь.) Мне уйти? Или остаться?
– Ванна с пузырьками – сплошное наслаждение, – промурлыкала донья Лукреция, растирая руки и ноги. – Потом добавлю горяченькой. И баиньки.
– Да ты его жарила на медленном огне, – прорычал дон Ригоберто.
– Если хочешь, останься, Плуто, – рассеянно проговорила женщина, с наслаждением подставляя тело ласковым струям. – Ванна огромная, двое здесь вполне поместятся. Почему бы тебе не искупаться вместе со мной?
В ответ дону Ригоберто послышался… рев быка? Волчий вой? Предсмертный вскрик птицы? Инженер проворно сорвал одежду и плюхнулся в воду. Его тело пятидесятилетнего человека, привыкшего бороться с полнотой при помощи аэробики и джоггинга, почти соприкасалось с телом Лукреции.
– Что еще мне сделать? – услышал дон Ригоберто, чувствуя, как сердце наполняет восхищение пополам с ревностью. – Я не хочу того, чего не хочешь ты. Я ничего не буду предпринимать. Решай сама. Знаешь, Лукре, в этот момент на земле нет человека счастливее и несчастнее меня.
– Дотронься до меня, – нежно проговорила Лукреция. – Обнимай меня, целуй. Только волосы не трогай, Плуто, а то они намокнут, и завтра я буду страшилищем. Кажется, в твоей программе не предусмотрено посещение парикмахерской?
– Это я самый счастливый человек на земле, – пробормотал дон Ригоберто. – И самый несчастный.
Донья Лукреция открыла глаза:
– Смелее. Мы ведь не можем сидеть в воде вечно.
Дон Ригоберто протер глаза. Он слышал монотонное гудение джакузи, чувствовал, как бурлит вода, как пар оседает на коже крошечными капельками, как Плуто скованно обнимает женщину, не решаясь поцеловать ее и стараясь не слишком высовываться из воды. Чувствовал, что Модесто бьет крупная дрожь.
