— Почему?
— Просто я боюсь за нее, вот и все. Думаю, у нее в любой момент может начаться кататония. Этот сон ненормален. Я хочу, чтобы с нее не спускали глаз.
— Все настолько серьезно?
— Да, настолько серьезно.
В пятницу показалось было, что тучи рассеиваются, но солнце выглянуло лишь на несколько минут, а потом огромная гряда облаков вновь надвинулась с северо-запада, и погода испортилась еще больше. Я заканчивал сеанс терапии довольно небрежно, несколько раз замолкая на середине фразы. Одна из пациенток рассердилась и, прищурившись, взглянула на меня.
— Вам платят не за то, чтобы вы размышляли о своих барышнях, разговаривая со мной.
Я извинился и постарался сосредоточиться на работе. Эта женщина любила поговорить, и мне было трудно следить за ходом ее мыслей. Но в чем-то она была права. Я не мог перестать думать об Элен. А когда пациентка упомянула про барышень, у меня в голове словно прозвенел звоночек. Ведь я общался с Элен дольше и ближе, чем с любой другой женщиной за много-много лет. Если только можно говорить об Элен как о женщине.
В субботу я снова поехал в Миллард-Каунти. Медсестры в лечебнице были чем-то сильно встревожены. Они объяснили, что сперва не поняли, как долго она уже спит, а потом попытались ее разбудить. Утром она засыпала два или три раза, а после полудня — еще того больше. Вечером уснула в полвосьмого и спала не меньше двенадцати часов.
— И она все время поет. Это ужасно. Поет даже по ночам. Все поет и поет.
Но когда я вошел к ней, она не спала.
— Не сплю специально в честь твоего приезда.
— Спасибо, — сказал я.
— Обычный субботний визит. Я, похоже, и в самом деле съезжаю с катушек.
— Вообще-то нет. Но мне не нравится, что ты так много спишь.
Она с трудом улыбнулась.
— Я тут ни при чем.
Я улыбнулся, надеюсь, слегка веселее, чем она.
— А мне кажется, все дело в твоей голове.
— Думайте, что хотите, господин доктор.
— Я не доктор. У меня степень магистра.
— Какая там глубина?
— Глубина?
— Ну, из-за дождя. Наверняка уже натекло достаточно, чтобы удержать на плаву с десяток ковчегов. Бог вздумал уничтожить мир?
— К сожалению, нет. Хотя моторы некоторых автомобилей он уже уничтожил — тех, что решили слишком быстро проехать по лужам.
— А сколько времени должен идти дождь, чтобы затопить всю землю?
— Земля круглая. Вода все время будет с нее стекать.
Она рассмеялась. Как приятно было слышать ее смех — но он оборвался слишком резко, и она испуганно взглянула на меня.
— Знаешь, я ухожу.
