— Гэл, — сказал Буллфер спокойно. Мне ли не знать это его наигранное спокойствие! — Ты забываешься!
— Погоди! — Я отмахнулся, может быть, чересчур дерзко. — Предположим, что все получится. Что тогда?
— Мы победим.
— А если вы напутали с заклинанием?
— Проиграем.
— Хорошенькая перспектива! Что-то не хочется всю оставшуюся жизнь работать чучелом в приемной Хул.
— Тогда, мой дорогой Гэл, тебе придется выбрать, с кем ты, в конце концов, со мной или…
— Конечно, с тобой! Какие могут быть вопросы?! Но ты понимаешь, что все «Белые щиты» погибнут?
— Может быть, не все, — равнодушно сказал Буллфер.
— А если Энджи об этом узнает?!!
— Ну ты же ему не расскажешь? — улыбаясь, спросил он, и тут же улыбка на его лице сменилась злобным оскалом, когтистая лапа схватила меня и подтащила ближе к ухмыляющимся клыкам. — А если расскажешь, убью.
— Не скажу, — я вырвался и поправил смятый воротник. — Но не из-за тебя. Из-за него… Он мне нравится.
— Вот и отлично. А теперь пойдем, присоединимся к нашим дорогим союзникам.
Мы вернулись к столу.
Энджи сидел в своем кресле и рассеянно слушал генерала, который воодушевленно объяснял ему схему предстоящего боя.
Мы торчали у «Белых щитов» уже вторую неделю.
Странным казался этот город. Во-первых, здесь не было женщин (вообще) и мальчиков моложе восьми лет. Во-вторых, все граждане казались фанатиками. Здесь жили войной, работали для нее и думали только о ней. Даже дети. Прогуливаясь по городу, мы увидели, как мальчишки, вооруженные игрушечными луками и деревянными мечами, гонялись по улице за своими сверстниками с воплями: «Смерть демонам!» Буллфер остановился, привлеченный одной такой потасовкой, и некоторое время наблюдал за тем, как один из юных «Белых щитов» кричит другому:
— Я был демоном в прошлый раз. Теперь твоя очередь!
— Не хочу, — ныл тот, — не буду я шкуру надевать! В ней жарко! И вообще, у тебя вон лук и палица, а у меня никакого оружия нет. Это нечестно!
— Честно, — со знанием дела возразил соперник. — У демонов не может быть никакого оружия. У них только когти и зубы. Вот. И вообще, не хочешь играть, не играй.
И он, подхватив под мышку свой деревянный меч, отправился к приятелям, бурно обсуждавшим что-то на другом краю площади. Мальчишка остался один, уныло опустив руки, в которых держал облезлую шкуру какого-то неизвестного зверя. Буллфер, внимательно прислушивавшийся к разговору, вдруг громко засопел, подошел к нему и заговорил негромким, вкрадчивым голосом.
