— Я вижу, вы в замешательстве, — произнес Илларион, — поэтому поступайте строго по инструкции. Запротоколируйте, что вы изъяли у меня полиэтиленовый пакетик с белым порошком, с его содержимым пусть разбираются эксперты. Пусть понятые подпишут. Я из города уезжать не собираюсь.
— Вам придется пройти с нами.
— Я в этом не сомневался.
— Капитан, куда вы его собрались везти? — Мещеряков вновь почувствовал себя полковником, облеченным властью.
Мещеряков решил, что капитану не очень-то удобно откровенничать в присутствии подчиненных и отвел его в угол комнаты.
Отставник-сосед с погашенной сигаретой в пальцах тем временем неуверенно произнес:
— Извините меня, Илларион. Гнусно все это получается. Вы же сами понимаете, не мог же я им отказать.
— Прекрасно понимаю, на вашем месте так поступил бы каждый.
Отставной полковник удалился, бурча проклятия. Понятые стояли, не зная, что делать.
Зато Мещеряков разошелся. Он связался по телефону со своим начальством, а те, в свою очередь, перезвонили милицейским начальникам, и дело уладили. Забродову даже не пришлось ехать вместе с ОМОНом.
Когда Илларион закрыл дверь, Мещеряков прямо-таки сиял от счастья, воображая, что именно он помог выпутаться другу из беды.
— Ты знал про наркотики, Илларион?
— Конечно. Я нашел там, наверху, пачку героина и спустил ее в унитаз.
— Почему ты не сказал об этом капитану?
— А ему что? Он на службе, ему приказали, дали ориентировку, он выполнил свой долг. Капитан здесь ни при чем. Ему приказал генерал. Ты же сам провернул такой же финт, позвонил Малинину, тот позвонил какому-нибудь Петрову или Лазареву, вот все и разрешилось.
— Давай выпьем, я разволновался. В конце концов, Илларион, ты поступил правильно, негоже ГРУ сваливать свои проблемы на милицию. Мы же выше их, мы элита. А они кто — менты обыкновенные!
— Хорошо еще, что ты не сказал, Андрей, поганые менты.
— Поганые они и есть, вечер нам испортили. Так хорошо сидели!
Только сейчас до Мещерякова дошло, почему это вдруг, ни с того ни с сего Илларион пригласил его к себе в гости попить виски. Повода встречаться не было, сидели, трепались, а тем временем Илларион ожидал, когда ворвется милиция.
— Ты меня как живой щит использовал?
— Нет, как свидетеля, Андрей. И знаешь почему?
— Ну?
— Ты человек честный, умный и порядочный во всех отношениях. И меня знаешь уже много лет.
— Это точно, ты мой друг. А дружба, между прочим, — понятие круглосуточное.
— Красиво сказано! Из телевизора услышал?
