— Но кто же его тогда взорвал?
Мищенко неопределенно пожал плечами.
— Хороший оборот! — сказал Калинов. — Когда же я смогу получить протокол?
— Боюсь, что правдивый — никогда! — Мищенко без улыбки смотрел в лицо Калинову. — Видишь ли, все выглядит таким образом, будто во время полета кто-то вмешался в работу автоматики, перейдя на ручной режим управления.
— Кто же? Бойль?
— Нет. Бойль вмешался несколько позже, когда понял, чем ему грозит развитие событий. Но сигналы его пульта управления блокировались более мощными сигналами с параллельного пульта.
— И кто же сидел за вторым пультом?
Мищенко сложил губы куриной гузкой:
— Видишь ли, дело в том, что на грузовиках вообще нет второго пульта. Есть один-единственный… Вот и получилась мешанина: автоматика, Бойль и несуществующий параллельный пульт…
Калинов, казалось, потерял всякий интерес к тому, что говорит Мищенко. Он пусто и равнодушно смотрел сквозь собеседника.
— Способен мне хоть кто-нибудь ответить, какова все-таки причина катастрофы? — спросил он наконец.
Мищенко пожал плечами:
— Можешь считать причиной фантастическую флуктуацию. Просто электроны вдруг взяли да и двинулись по таким путям, что кораблю ничего не оставалось, как взорваться.
— Издеваешься? — с горечью протянул Калинов.
— Или считай причиной козни дьявола, — продолжал Мищенко. — Теперь тебе понятно, почему ты не получишь от комиссии правдивого протокола? Его никто не подпишет, никому не хочется выглядеть героем анекдота. К счастью, парень был одиноким, так что заинтересованных в страховке нет.
— Как же ты будешь подписывать протокол? Используешь право на votum separatum?[7]
— А я его вообще не буду подписывать… В конце концов, эта авария внутреннее дело Космической комиссии. Но я тебе еще не все рассказал… Перед самым взрывом, когда уже завыла сирена, Бойль что-то крикнул. Полностью звук сирены вычистить из записи не удалось… Кстати, это была единственная ошибка парня — то, что он не выключил сирену… Так вот, произнесенное Бойлем слово очень похоже на «флаттер». И еще. Перед этим выкриком у него на лице возникло такое выражение, словно он что-то увидел. Он повернул голову направо, глаза его округлились, челюсть отвисла, он крикнул это самое «флаттер», и тут же генератор взорвался.
— Что же он увидел?
— А ничего! В записи хорошо видно место, куда он смотрел. Там ничего не было, абсолютно ничего. Возможно, он со страху свихнулся. — Мищенко неприятно осклабился. — Или его действительно посетил перед смертью дьявол.
