Наконец дети выбрались из объятий отца и выбежали из комнаты. Джанни заявил, что хочет запустить нового бумажного змея, а Анна объявила о своем желании надеть любимые шорты.
Томазо остался в комнате, с непроницаемым выражением лица взирая на Мэгги.
Томазо стоял перед Мэгги, с трудом подавляя чувство стыда, которое испытывал за проявленную вчера слабость.
Он был успешным бизнесменом, но, как оказалось, вечно ошибался в отношении женщин.
– Если ты хочешь, чтобы я помогла тебе управиться с детьми на пляже, мне нужно одеться, – сказала Мэгги, нарушая мучительно затянувшееся молчание.
– Непременно, – он протянул руку, чтобы поднять ее с постели, но она стремительно увернулась от него.
– Я не одета, – Мэгги натянула простыню до подбородка, а он, язвительно усмехнувшись, поднял брови. Томазо чувствовал одновременно раздражение и желание.
– Прошлой ночью ты не была такой робкой, – с насмешкой произнес он.
Ее запоздалая скромность не произвела на него никакого впечатления.
– Прошлой ночью? – Мэгги явно казалась смущенной.
Томазо разозлился еще больше. Она почти такая же лгунья, как Лиана, только зачем она притворяется сейчас?
– В моей постели, – ехидно уточнил он.
– Я не знаю, о чем ты говоришь. Должно быть, тебе приснилось, – Мэгги не умела лгать, поэтому говорила неуверенно.
– Я не спал, – Томазо казался обиженным. Он нисколько не поверил ее словам.
– Ты уверен? – Мэгги вздрогнула.
– Да, прошлой ночью мы занимались сексом! – рявкнул он.
Мэгги содрогнулась от его резких слов. Значит, он соблазнил ее, воспользовавшись тем, что она спала!
– Не пытайся скрыть свое поведение, притворяясь, что ничего не произошло. Я не такой дурак! – Слова и взгляд Томазо были наполнены презрением. – Может, ты беспокоишься, что я уволю тебя после того распутства, что ты продемонстрировала прошлой ночью? Поверь, я бы так и сделал, вот только мои дети слишком привязались к тебе, поэтому я не стану предпринимать таких решительных мер, пока полностью не оценю ситуацию.
– Каким образом ты станешь ее оценивать? – Мэгги была шокирована злобой, выплеснувшейся на нее, хотя не могла не испытать облегчение от известия, что увольнения не будет.
– Я должен понять, что стало причиной твоего поведения и не окажет ли оно отрицательное влияние на Анну-Марию и Джанфранко в будущем. Не хватает только, чтобы моя дочь научилась от тебя такой фривольности.
– Ты считаешь меня распутной? – растерянно спросила она.
– Говори тише, я не хочу, чтобы другие слуги подслушали наш разговор, – произнес он.
