Часто стихотворная загадка сопровождалась стихотворной же отгадкой, не меньшей по объему, что также свидетельствует об отходе от ритуала — сама процедура загадывания-отгадывания теряет свое значение, а загадка приобретает ценность как самостоятельное литературное произведение.
[19]* * *
В контексте новых, «просветительских», требований к жанру загадки, вино остается подходящим объектом для загадывания по двум причинам:
1) Процесс производства вина демонстрирует чудесное превращение продукта распада (брожения) в средство доставления наслаждения, т. е. по сути иллюстрирует идею «мировой гармонии».
2) Воздействие вина на человека может служить примером иллюзорности мирских удовольствий и таящейся в них скрытой опасности, избежать которой поможет развитое чувство меры.[20]
Образное описание этих процессов (производства вина и его воздействия на потребителя) обычно составляли содержание загадок про вино, как традиционных, так и литературных:
Долго кипела,
Да скоро на стол поспела.
На вид красиво и хорошо,
Стоит море на пяти столбах
Царь говорит: «Потеха моя»
А царица говорит: «Погибель моя».
[22]На поле, полище стоит теремище,
В том теремище сусло и масло,
Скорбость и бодрость, радость и веселье
В литературных загадках эти процессы охарактеризованы еще подробнее и точнее. Загадка с отгадкой Байбакова хорошо это иллюстрируют:
Меня огнем на свет сей люди производят;
От гнили с кислотой чистейшим я рожусь.
Вред с пользою во мне по воле те находят,
Которых вкусу я пригодным покажусь.
Могу их изострить, и мысли усыпляю.
Богатство я даю, могу и раззорить.
Могу жизнь продолжить, или смерть приключаю
Да и моя там смерть, где начинаю жить.
* * *
Известно, как вино бывает из дрожжей,
Оно со пользою вред людям причиняет.
Оно и богатит продажею своей,
Острит мысль или ум со жизнью отнимает
[24]То же самое, но в прозе, читаем у Левшина: «Я разум усыпляю, я возбуждаю мысли: иных обогащаю, иных разоряю: иногда обращаюсь в яд и приключаю смерть. Жизнь могу продолжить и сократить. Умираю в том теле, которое должно я укреплять».[25]
Следует отметить неизменный акцент на противоречивости, заложенной в самой природе вина, как феномена, афористически сформулированной Пушкиным:
Злое дитя, старик молодой, властелин добронравный,
Шумный зачинщик обид. Милый заступник любви.
[26]В некоторых загадках подчеркивается ответственность человека как за само создание вина, так и за злоупотребление им: «Сперва жилище мое было зеленый холм, а теперь мрачная темница. Сначала был сладок, а теперь крепок. Прежде одет был в красный кафтан, а теперь ничего больше не имею, кроме деревянной одежды. В первом состоянии сотворила меня природа, а другого причиною было искусство. Если мой новый образ существования имеет новые прелести, то не пленяйтесь ими, смертные. Я был сперва невинен, а теперь учинился обманщиком».
