Ханси подошел к урне. Он выгреб из нее все маленькие бумажные обрывки, какие удалось там обнаружить, сунул их в карман и помчался домой, к себе в комнату. Убрал со стола альбомы с фотографиями горнолыжников, фантики от жевательной резинки с изображением победителей кубка мира в скоростном спуске и разложил перед собой все бумажные клочочки. Некоторые он забраковал: те, что были либо от пакетиков со сладостями, либо от билетов на спусколифт.
Всего набралось более двадцати телеграммных обрывков. Как Ханси ни бился, получалась не нормальная фраза, а что-то невразумительное:
ПРИБЫТЬ НЕ ЕМ СТЬЮ РАЖЕНИЯ ГУСТАВ ЩИК ПЕН
Ханси сам себе сказал:
— Какая разница, что там было еще. В любом случае дядя Густав приехать не может; это в свою очередь означает, что иностранной команды нет как нет и, следовательно, чемпионат мира должен быть отменен. Это и ежу ясно.
Ханси негромко присвистнул. Рядом с его комнатой была родительская спальня. Там-то и уединились Харчмайер и компания. Через стенку до Ханси доносилось лишь невнятное бормотание, ни одного слова разобрать было невозможно. Ханси приложил ухо к стене. Теперь отдельные слова прослушивались четко, но смысл по-прежнему не прояснялся. Он услышал: Козмайер, переодеть, одна нога — здесь, другая — там, Курицмайер, попытка не пытка, дочь Свинмайера…
Пока Ханси все еще ломал себе голову над тем, какие такие планы строил его отец в отношении Свинмайера, Курицмайера и Козмайера, мужчины вышли из спальни. В прихожей, перед самой дверью Ханси, они раскланялись и Харчмайер громко крикнул:.
— Ханси, Ханси! Ханси открыл дверь.
— Что случилось? — спросил он.
Он думал, отец хочет посвятить его в свои планы. Не тут-то было. Харчмайер сделал ему втык:
— Ты почему это дома околачиваешься? Делать больше нечего? Сию же секунду на тренировку, сию же секунду, живо, живо!
Ханси так и подмывало выдать отцу прямо в лицо все, что он знает и о чем догадывается, но у него хватило ума промолчать. Он лишь вяло промямлил:
— Ладно, ладно, иду, иду, ага, ага!
У перил Ханси оглянулся, посмотрел на отца голубиным взором и спросил:
— А что… Погонщики Пен уже здесь?
Ханси не сводил глаз с отца, но господин Харчмайер и бровью не повел.
— Сегодня вечером будут здесь!
— А во сколько?
— Много будешь знать, скоро состаришься! — повысил голос Харчмайер. — А ну живо на тренировку!
Спускаясь по лестнице, Ханси пробормотал как бы сам себе, но чтоб слышал отец:
— Хочется верить, они и в самом деле приедут, а то ведь мало ли что случиться может!
