На счет странностей Елисея, как раз можно было отнести его сны и происходящие в этих сновидениях события. Часто, например, ему снились люди, а чаще и не люди вовсе, а так — персонажи, с которыми в реальной жизни он никогда не встречался, но снились они ему с подозрительным постоянством. Всех их он знал по именам, помнил каждую черту и особенность характера, как будто во сне Елисей жил другой, параллельной жизнью, только вот законов своего «мира снов» Елисей категорически не понимал и от этого тайно страдал, считая себя немного не от мира сего. Даже объяснить смысл своего, хотя бы одного самого, казалось бы, безобидного сновидения Елисей внятно не мог.
Иногда сидя в компании за кружкой другой пивка, он с интересом выслушивал пересказы сновидений своих друзей, где события хоть и были чудными, но имели в своей основе вполне понятные человеческие эмоции и переживания. Одному снилось что жена изменяет с соседом, другому что чемодан, набитый деньгами нашел, третьему будто в море пенном с дельфинами плавает. А что мог рассказать Елисей? Как он с ИниПи Форгезо — получеловеком, полурадиоволной, облетает статический звукоряд гармонии мира? Или о том, как в помещении, чем-то сходным с увеличенной до исполинских размеров движущейся в капле воды амебы, он — Елисей, сам себя, осознавая толи разумным скальпелем, толи разрядом тока, получает неописуемое удовольствие от созерцания блеклого частотно-пульсирующего мерцания какой то подвижной структуры, являющейся к тому же им самим в данный момент?
Да и каким языком все это ему нужно было бы рассказывать? Какие то слова он «вытащил» из снов, что-то обозвал сам, как ему казалось, это можно было бы назвать. Но чаще всего ему снилось, как он общается со своими странными персонажами не то что бы даже на каком то языке, а вообще таким образом, что и объяснить это было бы, ну никак, не возможно. Сам же он понимал, о чем ведут речь персонажи его сновидений, на каком-то чувственном, необъяснимом уровне. А уж про ИниПи Форгезо, Елисей вообще стеснялся рассказать даже жене, потому что порой во сне виделось ему, будто он с этой необъяснимой научно личностью, сливается в одно целостное существо неопределенного пола и совершает не пойми что и неизвестно зачем. Правда бывали и другие сны у Нистратова. В этих снах он летал. Летал словно птица, неподвластный законам притяжения, свободный и дерзкий. И так натурально ощущались эти полеты, что и просыпаться не хотелось вовсе.
