Кафар хотел было снова взять Фариду под руку, но она вырвалась, не оглядываясь, быстро пошла вперед…
…Он слышал, как она сейчас непрестанно ходит из своей комнаты на веранду, обратно — и ни на минуту не перестает ему выговаривать. Потом, все так же ворча, она перебралась на кухню, занялась, как он понял, приготовлением ужина. Но и оттуда, с кухни, слышал он ее голос: «Нет, вы только посмотрите, пожалуйста, как обнаглел! Ему там что-то наговорили, так он теперь считает, что должен изображать бешеного пса здесь! Забыл, видно, с кем имеет дело. Да даже если бы я была слабой женщиной — подумал бы о Балаге, прежде чем поднимать на меня руку! Да ты знаешь, что с тобой будет, если ты меня только пальцем коснешься?»
Не в силах успокоиться, Фарида ворвалась в его комнату.
— Да ты знаешь, что с тобой Балага сделает? И наплевать ему будет на то, что ты мой муж, ясно тебе?
Кафар читал книгу, точнее, держал перед собой раскрытый «Тихий Дон», но не понимал ни слова; строчки плясали перед глазами, смешивались. Фарида вырвала у него книгу и швырнула ее на пол.
— Я с кем говорю! Ты что, меня за человека не считаешь?
Кафар нагнулся, поднял книгу.
— Ну чего, чего ты от меня хочешь? Четыре дня не виделись, а ты вон как меня встречаешь…
— Вел бы себя, как человек — и встретили бы тебя по-человечески!
— Да что я сделал-то?
— Связался со шлю…
— А ну, хватит! Хватит, я сказал!
— Ты… Ты что, снова на меня кричишь?!
— Ну ладно, ладно… Я прошу, умоляю тебя — не произноси больше ее имени. Ведь она даже и не подозревает о твоем существовании.
— Можно подумать, я всю жизнь мечтала с ней познакомиться!
— Ну и прекрасно, оставь тогда эту несчастную в покое!
— «Несчастная»! Подумать только, как он страдает за эту… В общем, за нее!..
— Страдаю, не страдаю, но у нас с ней все кончено. Кончено. Все кончено. Ты прикончила все это.
— Ты правду говоришь? — мгновенно растаяла Фарида.
— Правду!
— Поклянись жизнью матери!
— У нас жизнью матери не клянутся…
— Ну хорошо, поклянись моей жизнью.
— Клянусь твоей жизнью, что, между нею и мною все кончено.
— Тогда сейчас же целуй меня!
— Что?
— Не понял, да? Слушай, что, в самом деле, с тобой произошло за эти три дня? Я сказала: поцелуй меня. — Кафар послушно прижал губы к ее щеке. — Нет, не так! Вот сюда целуй, — она показала на губы. Когда Кафар приблизил к ней лицо, она вдруг обхватила его за шею, сама притянула к себе. А спустя какое-то мгновение, вдруг обессилев, тихо вздохнула: — Если и ты бросишь меня, я покончу с собой. Поверь мне, покончу с собой.
