— Что за шум, прораб, что случилось?
Кафар обрадовался, увидев каменщика Садыга — может, хоть старый мастер поможет пристыдить Ягуба, вразумить его… Кипя от праведного гнева, он пересказал все каменщику. Но Садыг, вместо того, чтобы прийти в негодование, совершенно спокойно сказал:
— Слушай, когда, интересно, ты прекратишь свое вредительство?
— Что-о?! — опешил Кафар и почувствовал, что задыхается. — О каком это вредительстве ты говоришь тут, дядя Садыг? И кому же я, по-твоему, навредил?
— Кому навредил? Да всем нам. Кафар горько усмехнулся.
— Ну да, я и забыл, что вы премии получаете… — Не мы одни, не мы одни. И ты тоже, прораб Кафар Велизаде! Что, может, я неправду говорю? Может, ты свою премию не берешь, жертвуешь ее на детский дом? Как бы не так, сынок, как бы не так, ха-ха-ха! Я каменщик, понял? Мои, руки… — Садыг протянул свои громадные, задубевшие ладони. — Мои руки трудились, строили дом, а теперь они требуют того, что им положено, сынок.
— Да кто ж будет спорить, что ты честно работал, дядя Садыг. Но ведь в доме недоделка на недоделке. Сантехника наполовину не укомплектована, канализация не подсоединена, в некоторых блоках вообще смонтирована неправильно, переделывать надо…
— А при чем тут я? Я свою работу сделал в срок? Сделал. Качественно?
— И в срок, и качественно.
— Тогда, будь добр, заплати мне мою премию. Ягуб расхохотался.
— Ну что, прораб? Утихомирился? Вот что значит рабочий класс — да он из тебя печень вытащит, нанижет ее на шампур, а потом тебе, же самому и скормит.
— Ну и пусть нанизывают. А совесть из меня все равно никто не вытрясет!
— Ладно, хватит говорить глупости, завтра все станет на свои места…
— Да, ты прав, отложим окончание нашего разговора на завтра. Все в присутствии комиссии и выясним… Мы все…
Не прошло и получаса, как Кафара вызвал начальник строительного управления. Едва Кафар вошел в кабинет, начальник, опираясь ладонями о стол, начал медленно подниматься со своего кресла с таким выражением лица, словно к нему приближается опасный хищник, и он, начальник, собирается всерьез защищать свою жизнь. Кафар растерянно остановился в дверях.
— Что ты обвился вокруг нашей шеи, как удавка? — закричал начальник. — Что мы тебе плохого сделали, а? Подобрали на улице, кусок хлеба дали, а он все наглеет и наглеет! Ты что, хочешь, чтобы я тебя посадил, да? Ты, может, не понимаешь, что мне тебя посадить — легче, чем стакан воды выпить, а?! — Как бы в доказательство он залпом выпил стакан уже остывшего чая, что стоял перед ним на столе. — Вот как легко. Понял теперь, нет?
