Каждый раз, заканчивая разговор, мать весело говорила: «Ну ладно, вставайте, даст бог, все будет в порядке. Пойдемте, пообедаем все вместе. Честное слово, когда я вижу вас всех вместе за столом, у меня аппетит улучшается».
И каждый раз после этого разговора под черным инжиром, мучаясь от бессонницы, Кафар думал об отце. Он умер внезапно — всю войну прошел, а погиб под поездом… Когда приехали дети, он уже скончался, так и не успев дать сыновьям последнего напутствия.
Не раз казалось Кафару такими ночами, что он видит отца воочию, отец смотрит на него и вот-вот заговорит. Порой Кафару казалось, что если отец заговорит с ним — он ему ответит. А Кафар так много мог бы рассказать ему.
Почему-то отец всегда виделся ему верхом на лошади. Ему казалось, что отец сначала рассматривает дом, объезжает двор, сад, и наконец, подъехав к треснувшей стене, долго стоит там, а потом, не обращая внимания на зов матери: «Ты так давно ушел из дома, голоден — иди, хоть немного перекуси», — исчезает. И казалось, что мать жалуется ему вслед: «Как будто враги его в доме, снова не поел, не попил, уехал, как будто кто-то среди бела дня у него колхозные поля разворует…»
И каждый раз после такой ночи Кафар задавал себе вопрос: а не виделось ли то же самое матери? Ему хотелось спросить у нее об этом, но он не решался, боясь разбередить ее рану.
А однажды получилось так, что утром они остались вдвоем, и Кафар вдруг проговорился, что видел ночью отца.
Мать вздрогнула, словно что-то больно кольнуло ее. Она жалобно посмотрела на сына и спросила:
— Значит, он и тебе сегодня приснился?
— Ну, не то чтобы приснился… Но как живого видел. — А он с тобой говорил о чем-нибудь, о чем-нибудь спрашивал?
— Н-нет…
— Это потому, что он ушел из мира, не дав вам последнего благословения, унес последние слова в сердце.. — Гюльсафа вдруг прижалась к сыну. — Несчастный и ко мне приходит по ночам. Каждый раз, как я делюсь с вами своим гррем под черным инжиром, он непременно мне снится.
— Ас тобой что — разговаривает?
— Разговаривает. Как думаешь, что он сказал в этот раз? — Кафар пораженно смотрел на мать. — Тебе, говорит, хорошо — собрала вокруг себя детей, разговариваешь с ними, смеешься, а я так далеко от вас остался… Так иди же, говорю, кто тебя не пускает? Как я ни стараюсь, говорит, не могу Гияса с собой забрать. Он, говорит, человек больной, на кого я его там оставлю… Даже на том свете о других продолжает беспокоиться! Стал жертвой Гияса, и снова переживает за него…
