Серега стоял у борта и постепенно травил канат, по мере того как Яшка догонял удаляющегося Иенсена. Бухта была стравлена уже почти до конца. Серега крикнул Алеку, чтобы он готовил еще одну, но как раз в это время Яшка подплыл к Иенсену.
С кормы Витьке было видно, как среди пенистых гребней мелькала белая рубашка Иенсена и загорелая спина Яшки. Витька не знал, что Алек увеличил плотность воды, но он, так же как и другие, испытал в момент переключения трансформатора внезапное ощущение давящей тяжести во всем теле. Теперь он с удивлением следил за тем, как легко и свободно плыл Яшка. Он лежал на воде, как на автомобильной шине или надувном матраце. То же было и с Иенсеном. Сперва он сильно барахтался и судорожно бил по воде руками и ногами, а теперь держался спокойнее, хотя и не переставал кричать. Когда Яшка подплыл к нему, он вцепился в него, как это всегда делают утопающие, но в плотной воде это было неопасно. Он только мешал Яшке обвязать его канатом.
Серега и Алек тоже перешли на корму, чтобы следить за пловцами, и теперь Серега ждал момента, когда надо будет выбирать конец. Яшка помахал рукой, давая понять, что пора тянуть. Серега и Алек уцепились за канат, а Витька пытался поставить рулевое весло так, чтобы плот снова развернулся по ветру. Сейчас это было гораздо труднее, чем раньше, приходилось наваливаться со всей силой на потяжелевшее кормовое весло. Немного помогало то, что державшиеся за конец каната Яшка и Иенсен действовали как плавучий якорь — они заставляли плот поворачиваться по ветру. К тому же и волнение стало заметно меньше, хотя ветер не изменился. В этом проявилось увеличение плотности воды. Став более тяжелой, она не так легко поддавалась действию ветра.
Когда мокрый, дрожащий, испуганный Иенсен с трудом взобрался на плот, он первым делом стал на колени и начал бормотать слова молитвы.
Трудно сказать, какова была его религия — лютеранская или православная, был ли он квакером или баптистом… Да ребят это и не интересовало. Они с недоумением и презрением смотрели на этого жалкого человечка, который благодарил какого-то несуществующего бога, вместо того чтобы сказать спасибо своему действительно спасителю — ученику 373-й школы Яше Букину.
Яшка в это время стоял на палубе, тяжело дыша, и отжимал свои мокрые трусики. День уже клонился к вечеру, и жара спала. Алек помогал Витьке, а Серега сматывал в бухту тяжелый мокрый канат.
Иенсен стоял на коленях и гнусавил странные слова на чужом, непонятном языке.
