– Доброе утро, Катенька! Я рад тебя видеть живой и здоровой!
Карл Антонович качнул лодку в неуклюжей попытке поцеловать наследницу в щеку. Катя увернулась и гневно сдвинула брови на переносице. Этого мгновения она ждала десять дней и десять ночей… О! Какую речь она заготовила для своего хитрого дядюшки – какую длинную, обвинительную, наполненную гневом речь!
– И я вас… тоже очень рада видеть, Карл Антонович, – процедила она и покосилась на Архипова, который, развалившись на скамейке, сдержанно ожидал, когда же закончится торжественная церемония встречи и сухощавый помощник капитана заведет мотор.
– Знаю, знаю, – усмехнулся Карл Антонович, – ты хочешь предъявить мне кучу претензий, и, веришь ли, я их с удовольствием выслушаю. – Он сощурился и побарабанил пальцами по бортику лодки. – И во многом ты будешь права… но истина так многогранна, так сложна…
– Не надо, – прошипела Катя, сверкая глазами. – Не надо говорить эту чушь! Мы с вами не договаривались, что я буду здесь жить практически в одних трусах, без еды!
– Если выразиться точнее, то мы не оговаривали этот вопрос, а, значит, правых и виноватых в данном случае быть не может. Ты не проявила предусмотрительности, а я этим воспользовался. Вот и все.
– Вот и все?!
– Да. Это в будущем тебя научит…
– Ах, да! Я совсем забыла, что вы взялись преподать мне суровую правду жизни! Кстати, семнадцать тысяч четыреста долларов из моих двадцати отдайте Федору Дмитриевичу – теперь они принадлежат ему. Он, знаете ли, тоже решил меня немного поучить…
Карл Антонович повернулся к Архипову. Тот развел руками и кивнул – да, мол, было дело.
– И не делайте вид, что вы всего этого не знаете, – фыркнула Катя. – Обманщики!
Заготовленная пламенная речь рассыпалась, точно сгоревшая бумажка. Эмоции бурлили, не позволяя собраться и высказать все спокойно и четко. Кате хотелось достать из чемодана кастрюлю, зачерпнуть морской воды и вылить ее на голову сначала графу Карлу Августу фон Пфлюгге, а потом и на голову Архипову. Но она сдерживалась изо всех сил. И сдержалась.
– Мы с вами договаривались, что на острове я буду жить одна. Понимаете – одна! И что же оказалось на деле? Вы подослали ко мне этого человека, – Катя ткнула пальцем в Федора, – и мне пришлось с ним делить личную территорию. О! Я знаю, почему вы так поступили! И хочу вам сказать – это был глупый ход!
