– А вы тоже будете есть? – спросила Катя и, не дожидаясь ответа, устремилась к «столу». Она села на заранее приготовленные надувные подушки, торопливо постелила на колени салфетку и объявила: – Я готова.
– Как насчет вина? – спросил Федор.
– Хотите меня напоить?
Он поморщился, взял нож и ловко снял с горлышка бутылки матовую коричневую пленку.
– Нет, – наконец-то ответил он, – я предпочитаю честную победу.
Первый налет на приготовленные блюда был хаотичным и стремительным. Второй налет – более размеренным и продуманным. Теперь Катя не наворачивала все подряд – она растягивала удовольствие и накалывала на вилку только наиболее понравившиеся ей кусочки.
– О! – воскликнула она, похрустывая огурчиком. – Я забыла вам пожелать приятного аппетита.
– Спасибо, и тебе того же, – кивнул Федор, у которого как раз этого самого аппетита сейчас не было вообще. Он и сам не мог понять, почему… может быть, из-за волнения…
– Откуда вы все это взяли? Хотя не отвечайте, и так ясно – Карл Антонович постарался. Он прислал это ночью?
– Да.
– Я умная, правда?
– О, да.
Сделав глоток вина, Катя с вызовом посмотрела на Федора. В животе что-то ухнуло и защекотало иголочками… А все же он приятный… нет, не то слово – неподходящее. Глаза глубокие, подбородок широкий, небрит… Кажется, чем-то расстроен или просто не в духе…
– А зачем вы устроили этот ужин? – Катя поймала себя на мысли, что кокетничает. Вот сейчас, сейчас он скажет, что все это только ради их сближения. «Сближение» – слово-то какое дурацкое, точно они два космических корабля, которым нужно произвести стыковку.
– Ты не боишься ответственности? Она обязательно свалится на тебя, как только ты начнешь участвовать в управлении компанией, – вместо ответа спросил Федор.
– Боюсь, – немного помедлив, честно призналась Катя.
Он хотел услышать именно это. Нет, не потому что подобное признание говорило о ее нерешительности – он хотел увидеть в ней думающего, ответственного человека, и он это увидел.
– Ты всему научишься, не сразу… я помогу тебе. – Федор сказал это торопливо, точно это были лишние слова, но не сказать их он не мог.
Катя растерялась. Это что он сейчас имел в виду? Что будет ей помогать в любом случае? Или будет ей помогать, если она выйдет за него замуж? А может, он передумал жениться и готов признать в ней равного партнера?
Почему-то последнее предположение неприятно царапнуло. Нет – конечно, она не влюбилась в него (вот еще!) и, конечно, становиться его женой не собирается (размечтался!), но, честно говоря, очень хочется, чтобы подольше уговаривали – это льстит. Да, точно – это просто льстит!
