– Чем же хороша мелодрама? Нет, я за счастливый конец, за хеппи-энд…
– Ага, вышла замуж – и все, никакого романтического продолжения! Живи с одним всю жизнь…
– Экая ты роковая, оказывается! – засмеялась Ева. – Любишь быть в центре страстей.
– Люблю, но не могу, вот в том-то и дело. Нет у меня красоты, и терплю я возле себя Стасика…
– Так не терпи!
– Ева, но никому больше я не нужна, никто не выйдет из-за угла мне навстречу, на пляже в Испании я не произведу фурора, и даже мой начальник, Вениамин Лазаревич, не позволит мне надеть брюки! Ходить мне всю жизнь в юбке и дурацких панталонах, ибо без панталон я ноги себе натираю, как и всякая толстуха!
– А, так дело в панталонах! Шурка, смени ты, к черту, эту работу на какую-нибудь другую, где не требуется офисный стиль! – рассердилась Ева. – Ладно, пойдем к гостям.
– Пойдем… Да, а что ты Иву не пригласила? – вдруг вспомнила Шура.
– Я ее приглашала, только она в город по каким-то срочным делам уехала. Но ничего, в ближайшее время я ее к нам затащу… Какая-то она совсем одинокая, неприкаянная!
Николай Ильич Сазонов послал Еве воздушный поцелуй и продолжил оживленную беседу с Михайловским.
В некотором отдалении небольшой оркестр приглушенно и празднично играл вальсы Штрауса…
Толя Прахов с матерью сидели на другом конце стола. Толя старательно объедал гроздь изумрудного винограда, а Вера Ивановна с раздражением разглядывала лежащую у нее на тарелке форель. Судя по всему, угощение Вере Ивановне категорически не нравилось. Минеральной воды без газа не было, от шампанского (настоящего, между прочим, не какого-то там «игристого вина») у нее была изжога, от вина – головные боли, про водку лучше не говорить… Мясо Вера Ивановна употребляла только в виде паровых котлет (а таковых здесь не было), на черную икру у нее была аллергия, от крабов мог легко начаться отек Квинке, куриное парфе ей показалось подозрительным, салаты – вдвойне, поскольку вообще неизвестно было, что в них намешал специально приглашенный повар. И повар ей, кстати, тоже не понравился – утверждал, что француз, но Вера Ивановна-то видела, что никакой он не француз, а обычный болгарин.
– Всю ночь не спала, – обратилась Вера Ивановна к Шуре. – Поясницу ломило…
– Это печально, – сказала Шура, с приятным удивлением разглядывая только что поднесенные свиные стейки – с пылу с жару, со слезой… Потянулась к ним вилкой.
– Знакомый у меня был, молодой мужчина, – продолжила печально Вера Ивановна. – Сердце прихватывать стало, и один врач ему нитроглицерин прописал. А нитроглицерин, между прочим, сосуды расширяет, а у знакомого и так сосуды расширенные были…
