Всё-таки он не обычный какой-то. Говорит он со мной как-то странно, - как с равным говорит он со мной. И грустно как-то, и задумчиво он говорит. Чёрт, нравится он мне, что ли, - не пойму что-то, - совсем ведь не должен он мне нравиться...
- Здесь, да? Смотри-ка ты, у нас дома напротив. А у тебя окна сюда выходят?
- Вон, на пятом этаже. Кухня и мамина комната, а моя комната на школьный двор выходит.
- Ты тоже в тридцать второй учишься? Да? А в каком классе?
- Зачем тебе?
- Да ладно, не хочешь, - не говори, - спокойно отзывается он.
- В шестом "Г", - почему-то всё-таки отвечаю я. - Пока в "Г", но скоро нас переформировывать будут, - народу прибавляется, переезжают сюда многие.
- Нас тоже хотят. Я в восьмом "А". Я после восьмого хотел в Суворовское пойти, отец против, почему-то. Придётся в девятый, наверное...
- Почему против?
- Против, а толком ничего не говорит. Обычно он всегда мне всё толком объясняет, а тут чего-то... Он вообще против того, чтобы я в армию ходил. В горный, говорит, пойдёшь, там, говорит, военная кафедра... Не знаю. Может это с Афганом связано, он там полгода был, от морской пехоты ТОФ.
- От чего?
- Тихоокеанского Флота. Мы в Магнитке два года всего живём, а до этого отец на Дальнем Востоке служил, до того как в запас вышел, мы там жили. Тихоокеанск, Шкотово-17, слыхал? Ну, правильно, и не должен был ты слыхать, - закрытая зона это. Я, вообще-то, здесь родился, в Магнитогорске, и к бабушке сюда всегда приезжал, на каникулы и так. Потом вот совсем переехали. А твои родители кто?
- У меня только мама, отец умер, когда я маленький совсем был.
- Извини, Илья...
- За что? - удивляюсь я. - Я его и не помню вовсе. А с мамой мне хорошо. Она меня знаешь, как любит? Больше жизни. И я её тоже...
- Ну, это-то понятно...
Мы уже не стоим даже, а сидим на лавочке у моего подъезда, смахнув с неё мягкую снежную гору. Мне совсем расхотелось домой. Мне почему-то делается как-то уютно под этими грузными хлопьями, валящими с серебряного купола неба. И пацана этого я совсем не опасаюсь даже, и почти забываю, как страшно мы встретились...
- Был ещё дед, но он тоже в прошлом году весной умер, - продолжаю я говорить.
Рассказываю я всё это неспешно, тоже как-то задумчиво, невольно стараясь попасть в тон Мишке.
- Вообще-то, он мне прадед был, но я его просто дедом звал. Он тоже был военный, как и твой папа, всю жизнь в армии. Он очень долго прожил, ему девяносто пять лет было.
- Ого! Здорово, - вот повидал, наверное.
