А Вадим тут же: - Парень, ты эту ковырялку мне не туда суёшь, этой хренью тебе будет очень сложно пробить мне сразу и куртку, и мышцы, и рёбра, тем более из такого положения, - в такой позиции отвёрткой следует работать по горлу… Я растерялся вот только лишь на одну секунду, а Вадим сделал какое-то неуловимое движение, - чуть в сторону, и плечом как-то так, - и раз! - отвёртка эта самая, уже у него в руке! И чтобы не дать нам с Тошиком опомниться, чтобы из машины мы не рванули, - это он потом уже, позже, мне объяснил, - он тут же отвёртку мне назад перебросил. Ну что, - говорит, - попробуем ещё раз? К горлу? Тогда мне уже не так легко будет её у тебя забрать.
Дядя, да я…
Да я вижу, что ты! Ладно, убери её…
Молчим, Тошик только сопит, да носом шмыгает. И тогда я говорю, да так ещё говорю, с вызовом: - А что, это у меня оружие! Если хотите знать, нам сейчас оружие очень нужно, и раз под рукой другого ничего нет, тогда и отвёртка сгодится!.. Тут Вадим к нам и повернулся, смотрит на меня, я на него… Я не знаю, как передать то чувство, но я в ту же секунду, как только он мне в глаза посмотрел… взгляд его, глаза его серые, стальные будто… А я потом на шрам его над левой бровью ещё глянул, - и понял, что мы с этим человеком теперь связаны. Надолго? - оказалось, что навсегда…
Оружие? - задумчиво спрашивает Вадим, и очень серьёзно как-то. - Что ж… Если это у тебя оружие, если ты считаешь эту отвёртку своим оружием, значит, ты был безусловно прав, когда достал её и приставил мне под руку.
Как это? - я даже не спросил, я… выдохнул…
Вадим перевёл взгляд на Антона, - а тот смотрит на него так… и доверие, и надежда, и… у меня аж сердце защемило, а Вадим усмехнулся, и говорит персонально Тошику: - Жил, парни, один такой специальный человек, - давно, - его звали Мусаси, - Миямото Мусаси, - он был великий воин, - так вот, он написал в своей книге такие слова: «Совершает ошибку тот, кто умирает с оружием, не вынутым из ножен»… Да только ведь отвёртка оружие неважное… погодите-ка… - и Вадим нагнулся, сунул руку себе под водительское кресло, покопошился там, и достал… НОЖ. Я сразу понял, что этот нож и есть настоящее оружие, - даже из ножен его Вадим мог не доставать, а я уже сразу это и понял…
Но Вадим его достал из ножен, - узкий, чуть изогнутый, - не плавно, а под небольшим углом, - хищный, острый как… видно, короче, что очень острый, и тяжёлый, и лёгкий, и удобный, как его не возьми, - это всё называется «баланс» и «ухватистость», - ну, я этого тогда не знал, и японского оружия я тогда не видал ещё, - но я понял, что этот нож, - это НАСТОЯЩЕЕ ОРУЖИЕ. Держи, - говорит Вадим, - он называется «Хисацу», его тоже один достойный воин придумал, - хм, хоть и американец, - Джеймс Уильямс его зовут, а хисацу, - это от японского «ичи геки хисацу», - «одна атака, - неминуемая смерть»… Держи, говорю, если тебе, - вам, - нужно оружие, этот нож подойдёт для начала, - ведь почему-то мне кажется, что вам и в самом деле нужно оружие. Но когда таким как вы двое нужно оружие, это означает, что вам тогда нужна и помощь…
