— А дом-то где? Туда или сюда?
— Кому куда, — неопределенно ответил старик, пошевелил губами и немного погодя добавил — На том берегу.
Было ясно: люди почему-то замкнулись, не доверяли морякам, сторонились их Только детвора немного осмелела. Один мальчик, не выпуская из рук материнского подола, даже потянулся к золотому галуну на рукаве кителя. Баташов воспользовался моментом, протянул руки и схватил мальчика. Тот сразу сел на землю, уперся пятками во влажный песок и откинулся назад.
— Ишь, какой сердитый мужичок! — засмеялся Баташов, беря его на руки. — Как тебя зовут, пузырь?
Мальчик засунул палец в рот и сосредоточенно обсасывал его.
— Как звать тебя? Ну, вынь палец! — Гридин боднул «козой» вздутый живот мальчишки. — Меня звать дядей Лешей. А тебя?
— Скажи, Микола, дяде, скажи, — вмешалась мать в подошла поближе.
— Ух, какой ты упрямый, Микола! — засмеялся Баташов. — Давай разговаривать… Где твой папа?
Микола покосился на мать, еще глубже засунул палец в рот и отвернулся.
— И про папку говорить не хочешь? — Баташов понимал, что попал в неловкое положение. «И дернула меня нелегкая затеять душевный разговор», — подумал он, но сдаваться не хотелось. — А конфетку надо? Нет?.. А сахару? Тоже не надо?.. Так чего же ты хочешь?
— К мамке, — искренне ответил Микола и уперся руками в грудь старшего лейтенанта.
Моряки невольно рассмеялись. Улыбнулся и кое-кто из людей, толпившихся на берегу. Микола спрятался за мамкину юбку и, осмелев под такой надежной защитой, высунул свое личико и сказал, строго глядя на Баташова:
— Хлеба дай.
Пять буханок хлеба, весь запас катера, разрезаны на небольшие кусочки. Ребята едят, а взрослые смотрят на них и перешептываются.
— Вопросик можно, — тут старик замялся, видимо, подбирая слово, — мил человек? — закончил он, рассматривая свой посох.
— Давай, давай, папаша! — обрадовался Баташов, что люди заговорили.
Старик оглянулся на людей, переступил с ноги на ногу, вздохнул и начал:
— Уж ежели что не так — не обессудьте… Я за всё в ответе, значит. — Голос его чуть заметно дрогнул. — Вы из каких будете?
— Как из каких? — удивился Баташов.
Старик по-прежнему стоит, величественно опираясь на палку. На его седых волосах красноватый отблеск пожаров, по лицу мечутся тени, а он спокойно и требовательно смотрит на Баташова.
— Русские… Ну, моряки… Ведь по форме-то видно?
— Это конечно, — согласился старик. — По форме, оно конечно… Тут недавно, так с годик минуло, пришли в одну деревню люди… Говорили — парашютисты к партизанам. Конечно, встретили их, угостили… Да… Оно, время, конечно, военное…
