Сегодня на рассвете, получив под расписку пакет, он выехал из штаба Северной группы на реку Припять, в далекий город Чернобыль. Все это произошло быстро и неожиданно. Он приехал в штаб, чтобы сдать заявку на топливо, по старой памяти зашел к Семенову поболтать о делах текущих, перемыть косточки начальству, близкому и далекому, и вдруг — езжай, Карпенко, за тридевять земель киселя хлебать! Другой, может быть, и обиделся бы на предложение уехать с фронта перед боем, а ему это было только на руку: чем меньше болтаешься под пулями и осколками, тем целее будешь. Эту аксиому Карпенко вывел еще в бытность свою матросом, когда слушал рассказы ветеранов о мировой и гражданской войнах.
Карпенко еще тогда решил, что лучше быть живым матросом, чем мертвым командиром корабля. Однако недолго пробыл Карпенко матросом: флот возрождался после гражданской войны, работы было много, людей не хватало, и направили его сначала на одни курсы, потом на другие, и завертелось колесо фортуны. Не успел опомниться — нашивок по локоть, да и брюшко из-под кителя выпирать начало. Раздобрел и подобрел инженер-капитан второго ранга Карпенко. Ходил он по своим владениям с вечной улыбочкой и ещё дома придуманными остротами. Служба не казалась ему обременительной. Да и с чего бы ей быть такой? Большинство начальства — свой брат, старые военморы, а если и попадался кто из молодых — тоже не обижал, уважал седину и долгую службу на флоте.
Одна только неприятность и была за все годы. Это когда с женой разводился. Прежняя стара стала, да и по развитию отстала от мужа. Только слава, что жена инженер-капитана второго ранга. А тут приличная женщина подвернулась. Правда, почти ровесница сыну, но зато и вид и обращение — не придерешься. Так ведь позавидовал кто-то: целую бучу подняли, обвинили во всех смертных грехах. И лететь бы Карпенко в тартарары, да послужной список и дружки выручили. Благодаря им отделался только выговором по партийной линии.
Хорошо, спокойно зажил Максим Алексеевич с молодой женой. А тут война грянула, и понесло, помело! Жена эвакуировалась в Сибирь, а его начали перебрасывать С одного места на другое. Попал в Днепровскую флотилию — обрадовался: и от фронта далеко, и Семенов, дру-жок старый, рядом. Все было хорошо, да принесла нелегкая этого Норкина! За несколько дней всех взбудоражил! Конечно, его дело молодое, пусть усердствует на службе, но зачем старых служак трясти?
Пробовал через Семенова посылать с жалобами на Норкина цидульки в штаб и политотдел бригады — не помогло. Видать, там крепкая рука у Норкина. Пришлось смириться. Ну, пока были в тылу, терпел. А на фронте, когда пальба кругом, — совсем другая статья. Тут лучше подальше держаться от командира с такой горячей головой. Не ровен час — овдовеет молодая жена раньше времени.
