А Виталий подтащил схваченного им парня ближе к фонарю и, прислонив к забору, попытался его рассмотреть. Что-то в нем показалось знакомым, хотя видно было плохо и физиономия парня была вся в грязи.
— Как звать? — строго спросил Виталий.
Парень пошевелился, вскрикнул, осторожно потер затекшую шею и угрюмо буркнул, отводя глаза:
— Тебе не все равно?
— Говори, говори. Все равно опознаем.
— Ну, Прохор…
— А-а, — зло произнес Виталий. — Старый знакомый. Ты, значит, и трезвый на людей кидаешься?
— А ты девок наших не трожь…
— Вот что. Ты, оказывается, рыцарь, да? — насмешливо произнес Виталий. — Знаю, какой ты рыцарь. Видал в Доме приезжих еще утром. Правду говорить будешь или под замок тебя сажать?
— На работу мне с утра… А ты лучше уматывай отсюда.
Прошка постепенно приходил в себя, и с приливом сил явно прибывала и наглость. Теперь он уже не отводил глаз.
— Так, так… — Виталий внимательно сверху вниз посмотрел на парня, все еще сидящего возле забора, потом спокойно, даже как-то покладисто, спросил: — И когда же мне уматывать, Проша?
Тот бросил на него подозрительный взгляд исподлобья, как бы не веря его новому тону, и хмуро сказал:
— Утром валяй.
— До одиннадцати? Как велено-то?
Прошка, уже не скрывая удивления, посмотрел на Виталия и, видимо, машинально сказал:
— Велено поране.
— Эх, Проша. Негостеприимный ты человек, — с сожалением произнес Виталий. — Сам до дома доберешься или помочь?
В этот момент к ним приблизился Терентий Фомич и сердито сказал, оглядев сидевшего на земле Прошку:
— Доберется, доберется. Я ему не доберусь. И этих чтоб забрал немедля, понял? — он указал на двух оставшихся парней.
Впрочем, один уже поднялся на дрожащих ногах и даже попытался двинуться с места, нелепо взмахнув руками. Второй еще стоял на четвереньках и, то подвывая, то матерясь от неутихающей боли, никак не решался оторвать руки от земли. К нему важно подошел Алдан, понюхал и, казалось, с явным отвращением отошел к Гале.
— Пошли до дому. Провожу вас, так и быть, — прохрипел осипшим от волнения голосом Терентий Фомич, обращаясь к Виталию. — А то еще не ровен час… Да нет! — перебил он сам себя. — Не бывало у нас такого. Ну, разве что, по пьяному делу, между собой чего затеят. А так, понимаешь, бандой целой на одного, да еще приезжего… Ох, Прошка, — сердито добавил он, погрозив кулаком. — Ох, достукается он у меня, сукин сын!..
Втроем они отправились домой.
— А вы, оказывается, смелая, — улыбаясь, сказал Виталий девушке, когда они шли домой. — Зачем вы кинулись в эту кучу?
