– Но кому-то надо заняться Серебряной розой, – воскликнула аббатиса. – К сожалению, у меня нет ни сил, ни молодой страсти, как прежде. К кому же, в самом деле, ты советуешь обратиться?
Мири выхватила у Мари Клэр перо и положила его в шкатулку.
– Боюсь, что осталась только я, – тихо произнесла она.
– Ты?
Испуг в голосе и сомнение в глазах старушки были совершенно искренние, но не сильнее тех сомнений, которые испытывала сама Мири.
Девушка печально улыбнулась:
– Понимаю, что я лишь слабое отражение сестер.
– Никогда не думала, что… – Мари Клэр запнулась. – Но… Но…
– Я последняя мудрая женщина, которую вы бы послали против злой колдуньи, – закончила Мири, – Глупая мечтательница, вечно скрывающаяся в лесу. Мама боялась, что я слишком много общалась с животными, жила в мечтах и не знала суровой действительности мира. Она была права. – Мири прикусила губу, чтобы скрыть печаль. – Мама бы… Она бы хотела мне лучшем доли. У меня нет мудрости Хозяйки острова Фэр, ни магической силы Габриэль. Но я тоже дочь Евангелины Шене. Пришло время вспомнить об этом и поступать так, чтобы она могла гордиться мною.
Мари Клэр взяла лицо Мири в свои ладони:
– О, моя дорогая, твоя мама была бы очень горда тобой. Ты такая же мудрая и отважная, как твои сестры, Но я хорошо знала Евангелину. Твоя мать была моей самой близкой подругой, и я могу сказать с абсолютной уверенностью, что она никогда бы не позволила тебе противостоять злой колдунье в одиночку.
– Я буду не одна. – Перед тем как сознаться, Мири глубоко вздохнула. – Я хочу отыскать Симона Аристида и попросить его о помощи.
Аббатиса опустила руки и от неожиданности открыла рот.
– Ты совсем потеряла рассудок, Мирибель Шене?
– Вы еще недавно сказали, что Симон ни за что не причинит мне вреда.
– Умышленно не причинит. Хотя я признаю, что в Аристиде есть кое-что хорошее, но в сердце его все еще гораздо больше темного, чем на кладбище в полночь.
– Возможно, это правда, но все же Симон сильно изменился, он уже не похож на того человека, который напал на наш остров в то лето.
Мари Клэр презрительно сжала губы, но Мири продолжила:
– Он больше не такой самонадеянный и упрямый, как прежде. Вы не видели его в ту ночь, когда он появился у меня на пороге в грозу, такой измученный и подавленный. Весьма иронично, не так ли? – Она злорадно рассмеялась. – Когда я наконец-то смогла ему противостоять, Симон сказал правду, ему действительно нужна была помощь. А я просто выгнала его, возможно… послала на смерть.
