— Когда воспитываешь маленького ребенка, на личную жизнь времени совсем не остается, — ответила она, — примерно так же, как бывает, когда много путешествуешь.
— Браво! — пробормотал Гарсон.
— Кроме того, в Дорсете не так уж много мужчин, мечтающих… О, черт! Увлекшись разговором, Энни начала жестикулировать, и из полного стакана пролилось немного вина. Она поставила стакан на журнальный столик, - …мечтающих посадить себе на шею женщину с ребенком, — закончила она.
Энни поднесла облитые шампанским пальцы ко рту, но тут Гарсон поставил свой стакан, схватил ее запястье и отвел пальцы от губ.
— Дайте я, — сказал он и начал слизывать золотистые капли.
Она сидела, не проронив ни звука. Казалось, движением языка он лишил ее дара речи, возможности протестовать. Да и хотела ли она протестовать?
— Не могу оторваться, — прошептал Гарсон, не отнимая губ от ее указательного пальца, проводя языком от самого его основания до кончика ногтя, не покрытого лаком.
Энни заглянула в его синие глаза.
— Ммм, — только и смогла произнести она слабым голосом, опять чувствуя себя глупой, наивной девчонкой. Она улыбнулась ему. — Мне тоже нравится.
Проведя губами по всем ее пальцам, отчего у нее закружилась голова. Гарсон откинулся на мягкие диванные подушки.
— Интересно, а на ваших губах тоже осталось шампанское? — спросил он и мягко поцеловал ее.
Энни рассмеялась. Гарсон дразнил, играл, флиртовал, и она хотела дразнить, играть и флиртовать.
— Ну и как, у них вкус шампанского? — спросила она, улыбаясь ему.
— Нет, я бы сказал, у них вкус, — он снова поцеловал ее, — клубники.
— Клубники? — Обвив рукой его шею, Энни погладила темные волосы, — Вот уж нет. Гарсон поцеловал ее в третий раз.
— Ты права, — заявил он. — Это нектар. На этот раз она не могла спорить, поскольку ее рот был закрыт его губами: он снова поцеловал ее, серьезно и крепко. У Энни стучало сердце. Точно так же, как когда он облизывал ее пальцы, его язык действовал с волшебной силой, но на этот раз эта сила была намного мощнее, и Энни почувствовала, как в ней пробуждается сексуальный голод. И с каждым поцелуем она чувствовала его все сильнее.
Наконец он поднял голову.
— Еще? — спросил он.
Она увидела, как припухли у него губы. У нее, наверное, тоже.
— Еще, — прошептала она.
Гарсон притянул ее к себе и поцеловал. Энни почувствовала, как огненные потоки побежали по ее венам. Его рука нашла ее твердую, напрягшуюся грудь, пальцы начали гладить и ласкать ее медленными круговыми движениями, которые, постепенно сужаясь, замерли на твердом, болезненном соске.
