Энни уже начала готовить кофе, но все же открыла коробку и достала карточки.
— Очень приятные. Хорошо выполнены и красивые, — сказал Гарсон.
— Спасибо, — промолвила она и села на другой конец дивана. Сначала она хотела присесть на один из самодельных пуфиков, но ей не понравилась мысль сидеть у его ног. Сейчас ее гость выказывал всяческое расположение, но в следующую минуту мог опять перейти к нападкам, поэтому она предпочла сидеть на одном с ним уровне. — Когда Оливер был совсем маленьким, времена, когда мне придется зарабатывать на жизнь, казались далеким будущим, и я старалась о них не задумываться, — призналась Энни. — Наверное, я оптимистка: все время надеюсь, что обязательно что-то подвернется. А потом мне пришла в голову идея заняться рукоделием на продажу.
— Почему вы решили заняться именно этим? — перебил он ее.
— Один раз я сделала композицию из засушенных цветов, которая очень понравилась моей подруге Кирстен. Я сделала ей точно такую же, и она понравилась ее подруге, и вдруг на меня посыпались заказы даже издалека. Я думала, что если займусь этим профессионально, то смогу поправить свое финансовое положение, — она вздохнула, — но я ошиблась.
— В любом деле требуется какое-то время, чтобы стать на ноги, — заметил Гарсон.
— Я начинаю это понимать, но, к сожалению, у меня не так уж много времени. Продажа своих изделий — идеальный вариант, поскольку я могу подстраиваться под Оливера: мне совсем не хочется, чтобы он бегал по улице с ключами на шее. Если дело не пойдет, я просто не представляю, как быть. — Энни совершенно расстроилась. — В Дорсете слишком маленький спрос на переводчиков с французского.
— С вашим мастерством вы обязательно добьетесь успеха, — сказал Гарсон и положил свою руку на ее.
От этого прикосновения Энни стало спокойней и захотелось придвинуться к нему поближе и положить голову на его плечо. Это было сильное, надежное плечо, и на минуту Энни страстно захотелось иметь в жизни такую вот надежную поддержку, а не рассчитывать только на себя.
Внезапно, как бы осознав интимность своего жеста, Гарсон убрал руку.
— Как насчет кофе? — напомнил он. Энни вскочила.
— Одну минуту, — сказала она и вышла на кухню.
Когда она вернулась с подносом, на котором стояли две дымящиеся чашки кофе и тарелка с блинами, ее гость уже снял пиджак и сидел на диване, положив руку на спинку.
Как он все-таки хорошо держится, подумала Энни. Он мог не только успокоить ее своим прикосновением, но совершенно не нарушал уюта в комнате и, видимо, чувствовал себя как дома. Но выглядел он усталым. Энни поставила поднос на столик у дивана.
