— Хорхе рассказывал о… обо мне? — дрогнувшим голосом спросила она, продолжая чистить пиджак.
— Он всегда рассказывал о вас, когда бывал в «Клубе Марим». Но вам нет нужды беспокоиться, я единственный человек, кому он изливал душу. К тому же мне удалось быстро понять, что вы девушка невинная, — довольно сухо произнес Рун, — и отношения между вами и господином Хорхе всегда отличались нежностью и доброжелательностью.
Сорча заставила себя улыбнуться.
— Что же он говорил?
— Ну, например, что вы сорвиголова.
— Он приводил примеры?
— Да.
— Какие? — спросила Сорча.
Рун потер кончиком пальца нижнюю губу.
— Хорхе рассказывал мне, как через год после его женитьбы на вашей матери вас исключили из школы.
— Когда мне было тринадцать лет? И что дальше?
— Вы настояли, чтобы вас поместили в интернат вместе с братом, но там вы нагрубили директору, и вас опять хотели исключить.
— Из-за курения.
— Полагаю, это рассматривалось как безнравственное поведение, сверкнув глазами, заметил Рун.
Хотя, вне всякого сомнения, поведение девушки было достойно порицания, временами Рун находил, что ее так называемые пороки не слишком опасны и скорее занятны. Рассказы Хорхе подчас были довольно безжалостными, но, вспоминая собственную юность, Рун понимал девушку и даже был склонен посочувствовать ей.
— Вы все правильно поняли, — строго заметила Сорча. — Продолжайте, господин де Браганса.
— Меня зовут Рун, — отозвался тот.
— Итак, продолжайте, Рун.
— Хорхе рассказывал, как вы, если вам не разрешали идти в гости, дожидались, пока все не уснут, а потом вылезали через окно ванной комнаты. Он также поведал мне, как однажды вы нарочно столкнулись с его лодкой и он оказался в воде на виду у всего яхт-клуба. — Вспомнив об этом смешном эпизоде, Рун невольно улыбнулся. — И другие подобные истории.
Сорча тем временем энергично терла рукав костюма. Выходит, отчим — как бы его помягче назвать! — открывал семейные тайны. Да как он смел! А сам еще настаивал на том, чтобы внешне все выглядело пристойно! От такого предательства девушка пришла в бешенство. Она считала бесчестным обсуждать поведение человека за его спиной. И было обидно, что в итоге Рун де Браганса получил неверное представление о ней. Черт побери! Ее личные дела касаются только ее одной! И разве можно оставаться спокойной, когда над тобой подсмеиваются?
— Очевидно, Хорхе доверял вам? — произнесла она неодобрительно.
Лицо Рун сразу стало серьезным.
— Наверно, он искал во мне поддержку. Я стал для него тем самым плечом, на которое г можно опереться в трудную минуту, нас связывало с ним нечто общее: мы хорошо понимали друг друга.
