– Три месяца.
– Нравится?
– Да как же! – Йост отвернулся к окну. – Только начал учиться в Геттингенском университете, а тут призвали в армию. Скажем, это был не самый счастливый день в моей жизни.
– Что изучали?
– Литературу.
– Немецкую?
– А какую же еще? – Йост слабо улыбнулся. – Надеюсь вернуться в университет, когда отслужу свои три года. Хочу стать учителем, писателем. Только не солдатом.
Марш возразил:
– Если ты так уж не любишь военных, тогда что тебе делать в СС?
Ответ ему был известен заранее.
– Это все отец. Он с самого начала состоял в отряде личных знаменосцев Адольфа Гитлера. Знаете, что бывает в этих случаях? Я его единственный сын.
– Должно быть, до чертиков не нравится.
Йост пожал плечами.
– Переживу. И мне сказали – разумеется, неофициально, – что на фронт не пошлют. В офицерской школе в Бад-Тольце нужен ассистент, читать курс о вырождении американской литературы. Это похоже на мои предмет. Вырождение. – Он осмелился ещё раз улыбнуться. – Может быть, стану специалистом в этой области.
Марш засмеялся и снова взглянул на заявление. В нем что-то было не так, и теперь он это увидел.
– Не сомневаюсь, что станешь, – он отложил заявление и встал из-за стола. – Желаю успехов в учебе.
– Разрешите идти?
– Конечно.
Йост облегченно поднялся на ноги. Марш взялся за ручку двери.
– Еще один вопрос. – Он повернулся и пристально поглядел в глаза курсанта СС. – Почему ты мне лжешь?
У Йоста дернулась голова.
– Что?..
– Ты утверждаешь, что покинул казарму в пять тридцать. Вызвал полицию в пять минут седьмого. Шваненвердер находится в трех километрах от казарм. Ты в хорошей форме – бегаешь каждый день. Под таким дождем лениться не станешь. Если ты неожиданно не захромал, то должен был прибежать к озеру задолго до шести. Итак, в твоем заявлении не упоминается – сколько это будет? – о двадцати минутах из тридцати пяти. Что ты делал, Йост?
Юноша был потрясен.
– Возможно, я позже вышел из казармы. Или, может быть, сначала сделал пару кругов по беговой дорожке…
– Может быть, может быть… – грустно покачал головой Марш. – Эти факты можно проверить, и я предупреждаю: тебе придется туго, если я докопаюсь до правды и предъявлю её тебе. Ты гомосексуалист, не так ли?
– Герр штурмбаннфюрер! Ради Бога…
Марш положил руки Йосту на плечи.
– Мне наплевать. Возможно, ты каждое утро бегаешь в одиночку, чтобы встретиться в Грюневальде минут на двадцать с каким-нибудь парнем. Это твое дело. Для меня это не преступление. Я интересуюсь исключительно мертвым телом. Ты что-нибудь видел? Что ты все-таки делал?
