За уборочную страду Падуров получил медаль за уборку целинного хлеба, его показали по телевизору.
Той же осенью на хуторе объявился странного вида мужик, бродивший по улицам и огородам одиноко. Лыков, ставший начальником всей контрразведки по требованию общего собрания, заметил его сразу же и доложил в тот же день Андрею.
К старухе Бородиной приехал племянник из Москвы, вроде писатель. Жил у них на хуторе во время войны и после, заехал в гости, соскучился или стареть стал, работает журналистом в газете, даже книжку выпустил. Книжку Лыков достал и прочитал, очень мудрёно. Книжку Андрей забрал почитать домой, а на следующий день журналист зашёл сам. Сразу же представился, оглядывая дом, похвалил колхоз, порассуждал о сельском хозяйстве, о сельской жизни, о жизни вообще. Фатима накрыла стол. Журналист больше пил, чем ел, с каждой рюмкой становясь мрачнее и мрачнее.
— Я с сыном иду, — начал вдруг рассказывать он, — ему уж шестнадцать. Погода дрянь, как и обычно в Москве. Говорю ему: сынок, мы здесь странники, наша родина там, далеко. Он не понял, смеётся, уже москвич. Так-то, у него другая родина, — журналист совсем раскис и приуныл. — Я вот бахвалился пред вами, а вы поди и знать меня не знали.
— Как же! — радостно удивился Андрей. — Фатима, принеси книжку Леонида Георгиевича.
Леонид Георгиевич удивлённо рассмотрел свою книжку, бросил её на стол и ушёл, мрачно покачиваясь.
У ворот он обнял и поцеловал Андрея:
— Жена у тебя — редкостной красоты, а моя вся в пудре.
Он ещё несколько раз заходил к Андрею и к Демидовым, познакомился с Лыковым, ходил по дворам, заново знакомясь, уезжал в Москву — расплакался, обещал вернуться навсегда. Лыков провожал его в город на своей машине. Журналист обещал приехать на следующий, год, летом, всей семьёй, пообещал Андрею помочь пристроить в Москве пару ребят в институт.
Лыков донёс о новом происшествии. Он ворвался в кабинет Андрея перепуганный, объявив с порога:
— Андрей Николаевич! Наши бабы-подлюки в городе золото скупать стали, всё, какое есть. Скупают и прячут про чёрный день!
Пришлось у магазинов выставлять ребят, чтобы не пропускать своих в магазин, но и это не помогало. Андрей собрал мужиков.
— Что, с ума посходили? Баб унять немедленно, деньги не давать! Не на один день живём. А если уж решили сразу хапать и бежать, не оглядываясь, то скажите — поделим всё поровну и разъедемся, страна у нас большая. А если и детям нашим здесь жить, то о них счас надо думать, а не когда ОБХСС приедет. Девать некуда, лучше мне приносите. Вон старухи церковь просят отремонтировать и попа им закупить. Решайте — мы здесь навсегда или до завтра.
