Ни один из этих баловней, пропущенных губернатором Диком Артемусом, не возбудил прессу, а вот запреты возымели действие. В газете «Сан-Сентинел» Дези увидела перечень заблокированных статей подзаголовком:
ГУБЕРНАТОР СОКРАЩАЕТ РАСХОДЫ БЮДЖЕТА НА 75 МИЛЛИОНОВ И ОБЪЯВЛЯЕТ ВОЙНУ ПОЛИТИЧЕСКОЙ КОРМУШКЕ.
В машине Дези прочитала статью Твилли.
— Радуйся, — сказала она. — Ты своего добился. Мост канул в Лету.
— Посмотрим, — ответил Твилли. Он вел машину одной рукой, а другую выставил в окно, зачерпывая воздух. Когда Дези спросила, думает ли он еще о своем сне, Твилли кивнул.
— Знаешь, что сказал бы психолог? — спросила Дези. — Он бы сказал, что ты совершил прорыв.
— Вполне возможно. — Твилли не казался ни расстроенным, ни огорченным, просто задумчивым.
— Ты помнишь, что попросил меня остаться?
— Да.
— Почему?
— Я испугался.
— Чего? Что опять приснится?
— Нет, не снов, — улыбнулся Твилли. Он повернул зеркало заднего вида, чтобы посмотреть, как там Макгуин в кузове. — Думаешь, ему там хорошо?
— Наслаждается жизнью, — ответила Дези.
— Пожалуй, лучше ему ехать с нами.
— Твилли, он блаженствует.
— А вдруг дождь пойдет?
— Но он — собака!
— Хворая собака. Ему нельзя быть на улице в непогоду.
Твилли съехал на обочину и перевел Макгуина в кабину, посадив между собой и Дези. Дальше поездка проходила в тесноте, усугубленной собачьим ветроиспусканием.
— Это у него из-за корма для собак, — объяснила Дези. — Самый плохой — со вкусом печенки.
Твилли поморщился. На ближайшем съезде он подрулил к агентству по продаже «бьюиков» и сторговал свой пикап в обмен на фургон «роудмастер» 1992 года выпуска. Вся сделка заняла двадцать одну минуту, а разницу в цене Твилли покрыл наличными из пачки банкнот, которую достал из джинсовой куртки. Дези была заинтригована.
— Самый большой семейный фургон из когда-либо производившихся в Соединенных Штатах, — объявил Твилли, помещая Макгуина в просторный задний отсек машины. — Теперь воняй, сколько душе угодно.
И они поехали дальше.
Дези удержалась от вопроса, откуда у Твилли деньги, потому что это не имело значения. Даже если он ограбил церковь, ей бы не захотелось возвращаться домой. Она понимала его не лучше, чем себя, но рядом с ним почему-то было уютно. Иногда Дези ловила на себе его взгляды украдкой, ни один мужчина на нее так раньше не смотрел: сочетание неприкрытого желания, испытующего интереса и грусти. Наконец она спросила:
— Любопытно, о чем ты думаешь?
— Какая ты красивая.
