* * *
Перевязав запястье, Алмон прошелся по комнате, выбирая самое небезнадежное место с обрывками энергоцепей. Встав на колени, полуволк прикрыл глаза, готовясь к раскрытию своего сознания. Да, выйти он не мог, но попытка внушить кому-либо наверху мысль спуститься вниз, вполне могла увенчаться успехом. Необходимо было пробиться к сознанию хотя бы одного человека среди многочисленного Дворцового народонаселения, протянуть ниточку к его разуму и тянуть за нее до тех пор, покуда дверь не откроется.
* * *
— Кажется, я действительно пришла не во время, — смущенно произнесла Терр-Розе.
— Не беспокойтесь, все хорошо. Олавия, скажи, чтобы нашей гостье принесли вина, а я, с вашего позволения, ненадолго отлучусь. — Аргон поднялся из-за стола и вышел из гостевой залы.
В ожидании, когда же его начнут упрашивать остаться, толстяк медленно собирал вещи. «Ну, наконец-то, — подумал он, увидев на пороге Аргона. — И чего так долго?» Сделав вид, что не замечает короля, Сократ излишне аккуратно сложил очередную рубашку и определил ее в стопку на кровати.
— Сократ, ты когда-нибудь бывал близок к помрачению рассудка? — Аргон встал в дверном проеме, сложив руки на груди.
— Нет, не бывал.
— А я скоро буду, — Аргон с полминуты наблюдал за показательными сборами Сократа, затем сказал: — Как насчет того, чтобы стать моим зятем?
— Не самый лучший способ удержать меня в этом доме, но я подумаю над твоим предложением.
— Я говорю совершенно серьезно. Только что Ластения устроила скандал твоей знакомой. Из ее крайне эмоционального монолога мы уяснили, что наша дочь в тебя влюблена. Еще она заявила, что ты тонкая и чувствительная натура. Ума не приложу, с чего она это взяла?
— Это что, у тебя шутки такие, что ли? — со штанами в руках толстяк развернулся к королю. — Довольно необычный юмор, Аргон.
— Увы, мне сейчас не до шуток.
— Но… Нет, ты что, серьезно?
Аргон кивнул.
— Но как же такое возможно? Что за глупости малышка вбила себе в голову? А насчет тонкой натуры ты напрасно сомневаешься, я толстый только на внешний вид, а внутри я знаешь какой тонкий… Нет, ты действительно серьезно?
— Да!
— Ладно, хорошо, я все понял. С девочкой надо поговорить, объяснить… Я проведу беседу, она все поймет, все осознает, и пусть этот вопрос тебя больше не волнует.
— Пусть меня больше не волнует то, что моя дочь в тебя влюбилась?
— А чем я плох, в конце концов? Чем я тебе не нравлюсь, а, папаша? Я могу тебя так называть?
— Сократ, мне действительно сейчас совершенно не до смеха, — очень тихо произнес король.
