— Из-за чего и произошли стычки, потребовавшие вмешательства полиции, — добавил Секар, — разумно ли было доводить до этого?
— Разумно ли с чьей стороны? — спросил Грендаль.
— Я имею в виду, может, лучше было пощадить чувства этого мальчика и уступить в такой мелочи, как детские авторучки? Свет что ли клином сошелся на этом поросенке?
Возникла пауза. Грендаль на четверть минуты задумался, а затем сказал:
— Авторучки — детские, а проблема — взрослая. Свет всегда сходится клином на какой-то мелочи: картинках, футболках, воздушных шариках. Из этих мелочей складывается наша свобода. Мы учим детей быть свободными именно на таких мелочах. Я прочел в одной старой книжке: свобода — это возможность открыто делать то, что кому-то не нравится. По-моему, очень правильная мысль.
— А вы не боитесь, что таким путем мы отучим детей от милосердия?
— Не боюсь. К милосердию не принуждают — так я ответил доктору Ахмади. Милосердие это стремление опекать и защищать, а не подчиняться и терпеть. Когда четырнадцать лет назад правительство намеревалось проложить дорогу через Леале Имо — что было?
— Леале Имо — это Холм Предков на острове Воталеву? — уточнил Секар.
— Да. Тогда, как вы помните, памятники утафоа еще не охранялись правительством, да и с защитой личных прав утафоа были проблемы…
Секар улыбнулся:
— Еще бы я не помнил! Мой отец и старший брат стояли в живой цепи…
— И никто их к этому не принуждал, верно?
— Скорее уж наоборот. Мама опасалась, что будет драка с полицией…
— А мы в этой цепи познакомились, — Лайша толкнула Грендаля в бок, — помнишь?
— Ну, еще бы, — он подмигнул жене, — ты еще сказала «похоже, мы сейчас огребем».
— Ага! А ты ответил «спорим на пиво, что копы сдрейфят».
— Вот это интересно! — заявил репортер, — можно подробнее?
Лайша фыркнула.
— Да ничего особенного. Мы проторчали почти сутки нос к носу с копами. Они кричали в свой мегафон «вы оказываете незаконное сопротивление полиции! мы вынуждены будем применить силу!». А мы кричали в свой мегафон «прочтите свои контракты, пока не вылетели с работы! это ничейная земля, и мы будем тут стоять до решения суда!». К вечеру второго дня приехал судебный пристав с бумагами, копы сели в катера и свалили. Вот так я проиграла пари и поила этого типа пивом.
— Но закуска была за мой счет, — напомнил Грендаль.
— В кабаке — за твой, а у меня дома ты потом слопал все, что было в холодильнике.
— Ой, много ли там было? Тощая курица и кусочек сыра.
