Наконец дама–психолог и Сэм удалились, и мы приступили к основному блюду.
— И все же, Алекс, я, конечно, рискую показаться тупым и ограниченным, но, если мы попытаемся суммировать, хотя бы схематично, причины вашего перехода… понимаю, что ответить на это непросто, и все же?
— Я же вам уже говорил, тут целый комплекс. Главное, наверное, желание жить свободно и отношения с Кэти. Хотя это только часть истины.
— Понимаю, понимаю…
— Ха–ха–ха, разве это возможно понять?
— Мы изучили все документы, которые вы передали. Кое–что требует уточнения и перепроверки. Правда, это не так просто без помощи англичан, а мы не намерены ставить их в известность о вашем существовании…
— Я думал, что отношения между союзниками теплее,— съязвил я.
— Они достаточно хорошие, но вы знаете, что со времен предательств Филби, Берджесса и Маклина мы стали проявлять осторожность. Мы проверили Генри Бакстона, очень аккуратно, конечно. Представляете, английская секретная служба даже не имеет на него досье, он чист перед ними, как дитя!
— Надеюсь, вы не сожгли его своей проверкой, иначе пламя может коснуться и меня! — Я разыграл величайшую нервность.
— Что вы! Что вы! Повторяю: англичане ничего не узнают, все делается тонко. Кого он разрабатывал?
— Я об этом подробно написал. Шифровальщицу.
— Извините, но я не успел еще прочитать… все свалилось так неожиданно… Интересно, а ваша резидентура разрабатывала меня? Надеюсь, на меня имеется досье? — Наивная улыбка, словно передо мною сидел не профессионал, а студент, открывающий азбучные истины. Нет, Хилсмен не так прост, как кажется, не размякай, Алекс, держи нос по ветру!
— Вы малообщительны, Рэй, и трудновербуемы… по нашим данным.
— И на этом спасибо. Но вы знаете, Алекс, наш директор — он, кстати сказать, передает вам приветы и приветствует ваш переход — считает, что вам не следует выходить из игры, вся группа должна остаться на плаву.
Идея Хилсмена не поразила меня: кому нужна шумиха в печати об очередном беглеце, если можно вести игру? Центр не сомневался, что американцы ухватятся именно за это и будут тянуть эту линию до предела, пока о ней не пронюхают политики, которым нужны дрова в костер военных ассигнований и шумный шпионский процесс.
— А если Центр начнет меня подозревать? Надеюсь, вам известна участь предателей? — засомневался я.
— Все зависит от нашего профессионализма! — успокоил Хилсмен.— Все останется, как есть, мы никого не тронем — ни Генри, ни эту шифровальщицу, никого! Во всяком случае, на первом этапе. Так что продолжайте работать, как будто ничего не случилось. Докладывать будете лично мне.
