Мег вскрыла конверт. Внутри оказался клочок бумаги отнюдь не веленевой, а вполне ординарной. Нацарапанные черными чернилами слова запрыгали перед глазами Мег.
«Звонила графиня Монтеверди. Она хочет видеть вас немедленно».
Мег некоторое время продолжала разглядывать записку. Ну конечно, предполагается, что стоит только щелкнуть пальцами и простые смертные прыгнут в яму. Это было похоже на сцену из сказки, действие которой происходит в средневековом королевстве. Или в ночном кошмаре.
Однако здесь не средневековое королевство. Это Палм-Бич в последнем десятилетии двадцатого века – крохотная полоска суши, овеянная легендами. И она, Меган Макдермот, не беззащитная подданная. Она самостоятельная, независимая женщина, имеющая репутацию подающего большие надежды фотографа. Она вовсе не собирается пускаться в бега; отчасти потому, что разозлилась. А отчасти потому, что умна. Мег инстинктивно понимала: последнее дело позволить Эштон Кенделл почувствовать собственную силу и показать, как ее боятся.
Мег вышла на террасу и, освещенная косыми лучами предвечернего солнца, стала разглядывать красочную мозаику ухоженных аллей, стараясь дышать спокойно и ровно и не думать об Эштон Кенделл.
Раздался стук в дверь; Мег подпрыгнула от неожиданности. Упражнения с дыханием придется приостановить.
Она сказала себе, что это, должно быть, горничная, которая регулярно приходит в это время суток, чтобы справиться, не нужны ли Мег полотенце или салфетки, не требуется ли убрать постель или не нуждается ли она в каких-либо других услугах. Уж не начинается ли у нее паранойя, если она способна подумать, будто Эштон Кенделл собственной персоной пожалует к ней в номер?
– Открыто! – громко сказала Мег.
Дверь распахнулась, и Эштон Кенделл, графиня Монтеверди, уверенным шагом вошла в комнату, словно она была владелицей не только этой комнаты, но всего, что находилось в поле ее зрения. Она буквально источала высокомерие и надменность.
Несмотря на овладевший Мег страх, она наметанным взглядом фотографа оценила едва ли не каждую деталь фигуры, одежды, всего облика Эштон Кенделл. Графиня была высокого роста, а благодаря безупречно прямой осанке казалась еще выше. На ней был светлый полотняный костюм. Шанель или Ла Круа, подумала Мег. Длинные ноги графини эффектно подчеркивали короткая юбка и изящные итальянские туфли-лодочки. Над ничем не украшенным воротом возносилась красивая, поистине лебединая шея. Грива густых белокурых волос была зачесана назад на французский манер. И лишь узкое продолговатое лицо (некрасивое, но симпатичное – говорили друзья; лошадиное – шепотом злорадствовали недруги) разочаровывало. Даже темные очки не спасали. И загар не мог скрыть бледности. Графиня надменным взглядом окинула комнату и, увидев на туалетном столике фотокамеру, побледнела еще больше.
