Большинство девиц – это переростки, сильно вымахавшие за последний год, и одеты они с нефранцузской нескромностью: из-под чересчур коротких юбок вылезают грузные женские сапоги в носочках, обильно покрытые уже взрослым пушком, а детские корсажи бесстыдно распирают налитые груди этих фальшивых отроковиц.
– Ну не прелесть ли? – восклицает Массо, – вот вам народ, который, похоже, понимает и поощряет две самые красноречивые формы любви: насилие и садистское убийство. Не препятствуйте мне, я сейчас подарю этой могучей детке набор весьма подходящих для неё открыток…
– Не ведите себя гнусно, Массо! Вы мне так и не ответили: что с Майей?
Он отвечает мне лишь взглядом, в котором нет никакого шутовства, а проступает подлинный Массо, тонкий, всё презирающий… В первый раз я испытываю чувство стыда… Пять минут спустя он уже сидит между девочкой лет пятнадцати и её матерью и ведёт с ними беседу. Уперев руки в ручку своего зонтика, Массо изображает лицемерное благообразие дурного священника, и, опустив глаза долу, он придаёт своему лицу постное выражение. Я для него больше не существую.
Меня клонит ко сну, роскошному сну на свежем воздухе, так, как спишь на палубе, в гамаке, в открытой машине. Светлые борта нашего пароходика, небо и вода широко раскинувшегося озера – всё одного и того же серо-белого цвета, а неподвижный воздух источает сладостный запах пресной стоячей воды.
Куда меня везут?.. Впрочем, это я успею узнать. Во всяком случае, мы куда-то плывём, и я испытываю на краткие миги странное чувство покоя, защищённости, словно я какое-то почтовое отправление. Я предчувствую приближение чужой воли, на которую моя воля мечется, словно стрелка в каком-то приборе. И поскольку мне не надо – пока ещё – сопротивляться той воле, я испытываю лишь её успокаивающе-гипнотическое действие.
Сколько времени я могла бы оставаться погружённой в эту полудрёму с чуть прикрытыми веками, что, однако, не мешает мне воспринимать извилистую зелёную линию берега, утопающего в туманной дали?.. Пробуждаюсь я от чисто зрительного шока, взгляд мой неожиданно упирается во что-то большое, массивное и квадратное, увенчанное красной черепицей: башня старинного замка Уши.
– Как вам угодно, но Ривьера никогда не оправдывает наших ожиданий! Подумать только, сейчас конец февраля, а мы так хорошо пообедали на свежем воздухе, а там… на южном берегу, до марта, вернее, Даже до апреля, это можно себе позволить только считанные разы.
