Когда мы взлетели, гора Безупречность разразилась еще одним извержением.
Тайло, закутанный в медицинский плащ, стоял рядом со мной в наблюдательном куполе, взирая на бессмысленную ярость планеты.
— Знаете, — сказал он, — лахар нельзя остановить. Он просто течет туда, куда хочет. Совсем как эта война.
— Наверное.
— Мы понимаем так мало. Мы видим так мало. Но если нас свести вместе, мы объединяемся в огромные исторические силы, которые никто не в состоянии отразить. Так же как нельзя перекрыть дорогу или отклонить в сторону могучий лахар…
И так далее, и так далее. Я извинился и вышел, оставив его в куполе.
Спустившись в лазарет, я стал наблюдать за тем, как Лиан ухаживает за детьми из поселка. Она была терпелива, компетентна, спокойна. Я освободил ее от прямых обязанностей, потому что она здесь была одним из немногих лиц, знакомых детям, которым все эти события нанесли душевную травму. Я ощутил гордость за свою подчиненную. Она сильно выросла за время нашего пребывания на Тени.
Наблюдая за ее простыми действиями, я представил миллиарды таких поступков, связывающих прошлое и будущее, историю и судьбу, огромный гобелен, сотканный из тяжелого труда и доброй воли, который объединяет человечество в могучее воинство, которое когда-нибудь станет править галактикой.
Если честно, меня утомили Тайло и его нытье. Война! Она величественна. Она неизбежна.
Я не понял, что произошло на Тени, и мне было все равно. Неужели важно, как начнется война, правдой или ложью? Вскоре мы забудем о темной материи и таинственных масштабных проектах Ксили, как мы уже делали прежде. Мы, люди, не мыслим такими категориями. Важно лишь то, что война наконец-то началась.
А самое странное, что с Ксили как таковыми она никак не связана. Для наших целей столь же успешно подошел бы любой враг.
Я задумался над тем, что война будет значить для меня. И ощутил, как сердце забилось чаще, барабанной дробью.
Мы пролетели сквозь поднимающееся облако пепла, и по корпусу застучали камешки, пугая детей.
